[status]Каменная чешуя[/status][icon]https://i.ibb.co/brLQDbv/zhongli3.png[/icon][fan]genshin impact[/fan][iz]<a href="https://illusioncross.rusff.me/viewtopic.php?id=530">чжун ли, 25;</a> дракону, чтобы увидеть небо, надо опуститься на землю.[/iz]
Юный император совсем не желал своего места.
Он любил свой народ и беспокоился об их благополучии, но никогда не мог полностью вжиться в роль правителя. Чжун Ли обычно пропадал в архивах и библиотеках, изучая всё вокруг по крупицам, страницу за страницей. Его родителям такой подход претил, ведь где это видано, чтобы император драконьей династии тянулся к миру чужому, а не родному? Вправить мозги упрямому рогатому пытались всей роднёй - близкой и не очень, а он только устало улыбался и вновь собирал волосы в хвост, надевал одежды простого люда и скрывал свою суть, чтобы отправиться в какой-нибудь книжный магазинчик и приобрести себе пару новых книг. Тот, в чьих венах течёт драконья кровь, эту кровь порой и вовсе ненавидел, сдирая с плеч юношескую чешую.
Стоило только вылупиться его младшему брату, как Чжун Ли воспылал надеждой, что тот однажды примет власть на себя, а сам парень сможет отправиться куда глаза глядят, чтобы посмотрит на мир, скрытый за горизонтом. Столько всего внезапно начало обретать краски! Даже выполнять свои обязанности стало как-то приятнее, стоило осознать, что скоро Китай войдёт в новую эпоху, когда на трон сядет младший наследник. Ради передачи прав он был готов даже инсценировать свою смерть, лишь бы освободиться из оков благородной крови. Говорить об этом родителям он, конечно же, не стал. Они ослабили своё внимание, полностью отдавшись воспитанию второго сына. И всё было идеально. Правда идеально, ему и жаловаться было не на что. Вскоре их вновь должна была посетить царская семья, а значит он бы увидел маленького царевича. С рыжим чудом они не виделись ужасно давно и императору оставалось лишь с улыбкой представлять, как он уже подрос. Чужие дети же растут так быстро. Его собственный брат вон, уже бодро носится по всему замку. Да, всё было просто идеально. Пока в одну лунную, безоблачную ночь в архив не ворвался посыльный с вестью.

Царская семья была убита.
Я

очень

Перед ним стоит маленький мальчик, может лет десяти. Рыжий-рыжий, как кленовый лист на восходе осеннего солнца. А глаза большие и сине-голубые, словно два пруда, в которых карпами кои плескаются блики света. Он был хрупкий на вид, слегка тощий и казалось, что возьми его за руку – сразу поранится. Черты лица странные, не типичные для его народа, но по-детски мягкие, обещающие в будущем заостриться и сделать из мальчика уже привлекательного юношу. На нем обычная одежда для детей его возраста, но в ней он словно не на своем месте, непривычном и чужом. Точно не местный. Тут и третьего ока не надо, чтобы это понять.
– Привет, малыш. Потерял—?.. – Тут же замолкает, когда замечает слегка ошалелый взгляд. И сам удивляется, повторяя за чужой мимикой. Похоже, китайский рыжее чудо если и знает, то не так бегло. Чжун Ли хмурится, изящно скрещивая руки на груди, позволяя бледным ладоням в коричневых чешуйках слегка выглянуть из-за длинного рукава шелковых одеяний. Кажется, сегодня у них гостила царская семья, хотели наладить отношения политические и торговые. С ними сейчас были родители, – так как самого юного императора попробуй найди, когда он найтись совсем не хочет, – но на ужине ему всё равно придётся с ними пересечься, чтобы после перейти к стандартной схеме переговоров. – Маленький царевич, значит? – Улыбается юноша, говоря уже на знакомом ребенку языке, с явным акцентом, но вполне различимо. Аякс, – вспоминает он, – в честь героя древнегреческой трагедии.

На его коленях сидит маленький мальчик, совсем птенец, лет десяти. Рыжие-рыжие волосы ярким пятном выделяются на фоне его темных одежд. Взгляд больших и сине-голубых глаз бегает по столу, изучая незнакомые восточные сладости, которые так и манят этой своей неизвестностью. На коленях императора он был словно кукла, по-детски очаровательный и милый, чего, впрочем, в будущем он явно лишится, став мужественнее, как и все в его семье. Не будь такой разницы в их внешности, незнающие люди приняли бы их за братьев. Рогатый император придерживает ладонями ребенка и с улыбкой наблюдает, как его пальцы тянуться к конфетам. Несколько слуг с удивлением взирают на то, как юный император, – по слухам не особый любитель детей, – заботливо убирает с чужой головы принесенные ветром лепестки и тихо смеется с речей мальчишки, прикрывая рот шелковым рукавом.
Аякс все не перестает вставлять в свои речи слова о том, что Чжун Ли красивый. Он только кивает на это и бросает комплимент в ответ, устремляя взгляд в глубь сада, откуда рано или поздно могут показаться родители рыжей пропажи. И не понимает: то ли хочет, чтобы они пришли как можно скорее, то ли желает, чтобы они подольше не могли их отыскать. Оправдывает это политической выгодой. А сам нежно улыбается, предлагая попробовать немного чая. Аякс – дитя очаровательное, на которого не хочется злиться даже за случайно испачканный подол одежд или за неловко схваченную прядь длинных волос. Да что уж там, он бы на него не крикнул, даже дерни его царевич за рога. Такое невинное существо доводить до слез – настоящее варварство. От его мыслей его отвлекает чуждый голос, зовущий мальчишку по имени. И Чжун Ли слегка разочарованно вздыхает, позволяя ребенку спрыгнуть на садовую дорожку и помчаться в объятья матери.

Мать и отец смотрят на юного императора с легким недоумением, когда он вручает мальчишке свой оберег, что был изготовлен лучшими мастерами на его день рождения. Длинное тело дракона извивалось канатом, а само существо, разинув клыкастую пасть, кричало куда-то вверх. Он без спросу тянется повязать плотный черный шнурок на шее царевича, пока родители начинают как-то подозрительно перешептываться. Сейчас это совсем не важно. Важнее эти сине-голубые глаза и рыжие-рыжие волосы. И улыбка. С ямочками. Уже невероятно родная. – Что ж, до встречи, царевич. Надеюсь, Вы не забудете своё обещание, – тихо смеется Чжун Ли, и не подумав уточнить, что речь идет об обещании снова навестить его.
люблю

Аякса
Уйти ему не дают. И юный император бесится, выпускает клыки, скидывает вещи, раздирает очень дорогую скатерть и рычит на всех слуг, которые смеют ворваться в его покои даже со стуком, даже после разрешения. Такие вспышки гнева ему не свойственны, но родители наказывают всем терпеть и молчать. Приходит только брат. Садится на краю постели и грустно смотрит, как Чжун Ли бьет мощным хвостом по доскам пола, разрушая старое покрытие, оставляя чешуйки меж трещин и щелей. Как он воет от злости и болезненно оттягивает темные пряди, проклиная на всех ему известных языках предателей, варваров, чудовищ, отродий. И ещё много других грязных слов, которые не стоило бы слушать маленькому ребенку. Через пару недель император затихает. Через месяц уже ведет некогда привычный образ жизни, но не принимает участия ни в политике, ни в правлении. Пропадает в архивах и библиотеках, редко сидит в своей спальне. И сбегает из дворца. Без рогов и чешуи на руках, заплетая волосы в хвост и сменяя шелковые одежды на наряд обычных слуг.

Молодой император Чжун Ли объявлен серьёзно больным и его младший брат становится новым правителем.

Отредактировано Zhongli (2021-03-08 00:58:21)

[status]Каменная чешуя[/status][icon]https://i.ibb.co/brLQDbv/zhongli3.png[/icon][fan]genshin impact[/fan][iz]<a href="https://illusioncross.rusff.me/viewtopic.php?id=530">чжун ли, 35;</a> дракону, чтобы увидеть небо, надо опуститься на землю.[/iz]
За десять лет Чжун Ли ни капли не изменился. Он питался меньше, редко бывал на солнце и постоянно читал. Он не стал тощим, кожа не стала выглядеть хуже, а в очках, которые ему так упорно подкладывали слуги, не было никакой необходимости. Бывший император никогда не покидает дом официально и не любит компании, соглашаясь общаться в основном только с семьёй. Мать вечно твердит, что нужно остепениться, забыть уже русского и найти себе супругу, – или супруга, если ему это так уж важно, лишь бы не один, – но Чжун Ли только неловко улыбается, ни на йоту не успокаивая материнское сердце. Отец иногда вытаскивал его проверить боевые навыки, надеясь выбить из сына все глупости и как-то взбодрить, но этот проклятый наследничек был всё так же хорош, как в былые времена. Не докучал только брат. Он больше любил говорить с драконом о всяком разном, слушать его истории и иногда рассказывать свои. Единственная гавань покоя и его поддержка. Поддержка, которая устанавливает маршруты патруля так, чтобы старший брат вышел за стены замка незаметно и вернулся без лишних глаз.

На самом деле это ненормально. Любить мертвеца. Любить человека, которого видел в последний раз, когда ему было только двенадцать. Именно что любить – это удивительное открытие он сделал, когда не мог уснуть на полу полуразрушенных покоев и наблюдал за рассветом через разбитое окно. Это осмысление перевернуло его существование, сжало мощное сердце в грубые тиски и вывернуло всю душу наизнанку. Возможно он действительно болен и никто не врал народу, пытаясь сменить правителя на более дееспособного, пока сам Чжун Ли топил себя в отчаянии и гневе. Последней каплей родителей стала новость о том, что император заговорил о свержении новой власти и захвате родины покойного царевича. Воинственный и охваченный местью император – самый худший вариант. Особенно из драконьей династии. Конечно, никого там убивать он не собирался, но без умысла брошенная фраза неплохо изменила его положение и жаловаться на его насильное отречение от трона было бы глупостью.

Этого же всегда и хотел, да? Чтобы быть свободным и бежать за горизонт. Рассекать моря, взбираться на горные вершины, устраивать привалы в лесах и спускаться всё глубже в мрачные пещеры. Как бы... быть свободным. Изучать мир и его людей, собирать множество историй, преданий, сказок и песен. Чтобы всегда можно было поделиться новым с приятным собеседником, вглядываясь в его кристально-чистые глаза, будто пытаясь найти в них отражение всего, о чем он говорит. Чжун Ли невероятно хотел вырваться из уже приевшегося Китая, в котором он знал чуть ли не каждый уголок. Теперь его не держит даже семья, раньше готовая вязать его к скалам хоть цепями, хоть другими скалами, да чем угодно. Но он больше никуда не рвется. Ведь не было в этом мире того, кому бы хотелось все это рассказать.

Улицы города все так же наполнены жизнью и все заняты своими делами, совершенно не узнавая в красивом юноше своего императора. Бывшего императора, конечно. Его не видели целых десять лет и никто уже не сможет узнать его по чертам лица или походке. Чжун Ли скрывает атрибуты императорской семьи: о рогах напоминает лишь легкое давление в черепе, а чешуя на руках прекрасно маскируется под кожу и пока не коснешься – не заметишь подвоха. Он носит закрытую одежду слуг и метки династии надежно скрываются за всей этой тканью. Чжун Ли совершенно не выделяется среди народа, если игнорировать его общую привлекательность. Он неторопливо шагает в поисках недавно открывшейся книжной лавки, изредка обращаясь к людям с наводящими вопросами. Эти самые люди направили его не куда-нибудь подальше, – народ всё же довольно дружелюбный, что не удивительно, с таким-то хорошим императором, – а в новый район, в который можно было попасть только по мосту.

А на мосте том человек. Рыжий-рыжий, как дикая лиса, что прокралась в императорский сад. Высокий и стройный, но не тощий, скорее даже крепкий, даже с расстояния оценивается физическая форма. Такие фигуры у молодых солдат, которые не только-только вступили на службу, но и не так давно в отряде. Стоит тут совсем один, печальный и тихий. И смотрит в лучах солнца на кулон, что тянется от шеи черным шнурком. Прошел бы мимо, не мешал бы чужому одиночеству и тоске, если бы не этот знакомый блеск, который был с ним на протяжении двадцати пяти лет с первого же дня его жизни. Металлический дракон извивался петлями словно то канат на судне. Его зубастая пасть раскрыта в немом рёве и янтарные камушки вместо глаз сияли в свете солнца.

Волосы у него рыжие-рыжие, как закатное небо. Глаза хитрые, сине-голубые, как синий лунный камень. Выше его на полголовы, – хотя с рогами Чжун Ли мог бы ещё попробовать с ним посоревноваться. В руках его – амулет, подаренный маленькому царевичу одиннадцать лет назад. А ещё дракон, который и сам понять не успевает, как срывается, чтобы стиснуть в объятьях этого человека. И пускай в сердце таится страх, что сбредил, что сошел сума, что это просто игры воображения, его галлюцинации, он продолжает хвататься за него как утопающий за последнюю соломинку. Пахнет морем и металлом. По ладонями – крепкие стяги мышц, что ощущаются даже через слои ткани. Втягивая новый запах поглубже, он зарывается пальцами правой руки в чужие волосы, подсознательно подмечая их мягкость. – Если это сон, то я не хочу просыпаться, – шепчет в отчаянии, уткнувшись в крепкое плечо. Ему будет невероятно стыдно, если он обознался. Но это будет потом.

Хвост на затылке нагло распускают, отпуская черную ленту в свободный полёт. Его это совсем не волнует, ведь сейчас чужие руки прижимают его к своей груди и касаются волос ласково, с трепетом. Его не раз обнимала мать, бывало, что неловко хлопал в странных объятьях отец и часто часто висел на шее младший брат. У Чжун Ли не было недостатка физического контакта, он в принципе жил в достаточно тактильном окружении, где каждый чувствовал себя обязанным то коснуться плеча, то пожать руку, то ещё что-нибудь. В рамках разумного, конечно. Но всё это было не то и не так. Это были либо семейные ласки, либо нейтральные прикосновения, необходимые больше для поддержания настроения, чем для проявления каких-либо чувств. Объятья Аякса же были крепкими, невообразимо теплыми и наполненными нежности. В них хотелось продолжать тонуть и больше никогда не выбираться.

– Н-невеста? – Вспыхивает он моментально и упирается ладонями в крепкую грудь, чтобы слегка отстраниться и взглянуть в лицо рыжего наглеца, который произносит это так легко и просто, будто так и должно быть. Чжун Ли обладал прекрасной памятью. И отлично помнил, конечно же, как маленький мальчик, уже в сотый раз назвав его очень красивым, заявил, что обязательно возьмет его в жёны. Он на это только смеялся, уверенный, что с годами уже юноша забудет все свои обещания, найдёт какую-нибудь милую особу и заживёт с ней счастливо, правя своим народом, пока сам дракон стоял бы на фоне, довольствуясь ролью просто друга, товарища. Но, похоже, в планы самого Аякса всё это не входило и память у него была вполне себе неплохая. Не сказать, что дракон прям совсем против... в смысле, а нужно ли это самому царевичу, – бывшему царевичу, какая ирония. Не пожалеет ли он потом о своем выборе, ведь Чжун Ли так и не начнёт стареть, когда как сам парень станет мужчиной, потом стариком, а после... кхм, не стоит пока продолжать эту мысль. – Аякс!

Впрочем, как бы внутренне он не возмущался, отвечать ему никто не собирался, вместо этого чужая ладонь поднимает его голову, чтобы после юноша смог коснуться его губ своими, оставляя легкий, почти невесомый поцелуй. Чжун Ли опомнился и попытался податься слишком поздно, когда это мягкое действие уже было прервано, а на него воззрились наглые, но переполненные чем-то невероятно теплым сине-голубые глаза, от которых даже дух захватывало, так чарующе они смотрелись, пока по фоне головы самого рыжего расцветал ореол закатного солнца. И после такого прекрасного зрелища даже злиться на него не хотелось, только тяжело вздохнуть и прильнуть ближе, вернуть "должок", даря короткий поцелуй в самый уголок чужих губ, чтобы после вновь устроить подбородок на надёжном плече.

В его голове крутилось множество вопросов, которые вернулись сразу, стоило пройти легкому налёту эйфории. Он молча перебирает короткие пряди Аякса, взглядом упираясь в горизонт. Как он выжил? Как он жил столько лет? Через что ему пришлось пройти? Как он сюда вообще добрался и что планировал делать? Неужели он действительно пришёл, чтобы выполнить обещание? Почему не бросил? Раньше он не мог уснуть, если хоть немного не представлял то, как он всё же выживает. Придумывал тысячу и один вариант чудесного спасения, и всегда подходил к ним так, словно действительно распутывал какое-то серьезное дело. И как бы не хотелось верить, что маленький царевич жив, с каждым годом его вера угасала и просто превратилась в банальную мечту, несбыточное желание, которое червём точило драконье сердце. Теперь же вот он, стоит напротив, прижимает к себе. Всё такой же: волосы рыжие-рыжие, а глаза большие, сине-голубые. Вот только за спиной у него – хлад кинжала. И это наводило на определенные мысли. Но Чжун Ли молчит, он не озвучит ни один из сотни своих вопросов, давая возможность самому однажды рассказать всю историю. И он уж точно выяснит в этот момент всё, что только возможно. А сейчас можно побыть в покое, впервые за эти десять лет, вздохнуть полной грудью.
– Ты сохранил его, – с улыбкой шепчет бывший император, цепляясь взглядом за черный шнурок. Даже он за столько лет не сменился. Удивительно. Всё же этот оберег был ему дорог как память, с ним тогда ещё маленький Чжун Ли засыпал и мылся, не желая расставаться с детской привязанностью, привычкой. Интересно, Аякс тоже без него никуда? Раз уж он с ним после всех этих событий. Это необычайно грело душу и в какой-то момент он понимает, что вся эта волна положительных эмоций просто ударила по нервной системе и вот он уже плачет, не способный сдержать слёзы. То ли радости, то ли чего-то еще. – Значит пригодился, это хорошо. – Он коротко кивает и тянется вытереть рукавом влажные дорожки слёз. Совсем что-то поплыл, где его драконья гордость? Позорище.

[status]Каменная чешуя[/status][icon]https://i.ibb.co/brLQDbv/zhongli3.png[/icon][fan]genshin impact[/fan][iz]<a href="https://illusioncross.rusff.me/viewtopic.php?id=530">чжун ли, 25;</a> дракону, чтобы увидеть небо, надо опуститься на землю.[/iz]

Отредактировано Zhongli (2021-03-11 14:14:36)

Семья Чжун Ли всегда верила, что однажды он всё же приведёт под своды дворца прекрасную деву. Да хотя бы не драконицу, тут уже было гиблое дело. Мать ему каждые десятилетия припоминала Гуй Чжун, все приговаривая, какая она умница да красавица была и как же он облажался, что не взял её в жены, пока был шанс. Бредили наследниками. Мол, подарила бы ему прекрасных детей, может и не погибла бы во время очередной войны и жили бы крепкой и дружной семьей. Он только закатывал на это свои златые глаза и молча удалялся из комнаты, скрывая тонкие пальцы за длинными рукавами шелковых одежд. Его это не интересовало от слова совсем. Возня с кладкой или родами, воспитание новых членов общества, вечные беспокойства и головные боли. Чжун Ли в принципе устал от жизни к своим годикам, особенно после многочисленных войн. Всякие свидания, ухаживания и прочие амурные дела казались ему чем-то очень унылым и бесполезным. В какой-то момент родня совсем отчаялась и попросила привести ну хоть кого-то. Совсем не важно кого, лишь бы живой был – на такое заявление он только засмеялся, вспоминая юную Ху Тао, девчушку из похоронного бюро, которая заявилась во дворец прорекламировать свои услуги.
Сейчас Дракон даже задумался, а сгодится ли для них вариант "Я выхожу замуж"? Матушка наверное спрячет улыбку за чашкой, а отец схватится за сердце. Тогда Аждаха поспешит спрятаться в своей комнате, ведь все атаки о наследии точно падут на его тушу, коль старший стал таким разочарованием в плане продолжения рода. И эти мысли его даже забавят, когда чужие крепкие руки без особого труда подхватывают его, чтобы опустить на широкие перилла. Его лицо покрывали россыпью поцелуев, пока он всё ещё слегка нервно смеялся с этих вот нежностей и ласковых слов, пытаясь вообще как-то нормально осознать для себя, что его будут так называть явно не раз и не два.
В объятьях Аякса тепло и уютно. Он целует легко и осторожно, словно боясь, что дракон в его руках может рассыпаться в звездную пыль. Ему даже не хватало таких тактильных контактов, даже не так, именно подобного характера касаний у него и не было вовсе. Объятья семьи и плен рыжего – совсем разные вещи, они находятся на противоположных уровнях и от взаимодействия с родителями или братом всё в его душе не охватывает дикий пожар и не хочется льнуть домашним котенком, подставляя голову чужой ладони. Даже как-то слабо верится, что когда-то этот юноша совсем ещё мальчишкой сидел на его коленях и уплетал китайские сладости, рассказывая о своей родине. Так посмотри, скорее самому Чжун Ли впору устроиться на чужих бедрах, но совсем в ином контексте, если вообще проводить какие-то параллели. Наверное он тоже не совсем уверен, что это всё реально. Ведь почему ещё так хаотично оглаживает его затылок, хватается за ткань одежд, тянет на себя, зовет вновь коснуться, чтобы точно подтвердить – не иллюзия, не морок.

Удар по голове. Тарталья почти что ойкает, а Чжун Ли удивленно пялится сначала в его глаза-озера, а после – в скулу, так как рыжий торопливо поворачивает голову, дабы через плечо оценить ситуацию. Ситуация ему явно не пришлась по вкусу, о чем говорили дрогнувшие на его талии ладони. Дракон с нескрываемым любопытством чуть склоняется набок, чтобы увидеть, что же там предстало его собеседнику, что его так обескуражило или даже напугало (?).
Её он узнал сразу. Люди с годами хоть и меняются, но есть в них эти какие-то извечные черты, которые позволяют быть узнаваемыми даже спустя несколько десятилетий. Он видел её совсем молодой девчушкой, что уверенно вышагивала подле матери царевича, когда та спешила к своему потерянному сыну, решившему тайно прокрасться в сад. Тоня, кажется? Они действительно были чем-то похожи и, если бы Чжун Ли не был хорошо знаком с царской семьей, он бы решил, что девушка могла быть бастардом, но отец Аякса больно любил супругу, чтобы помыслить ей изменить. Столько тепла было в его глазах, когда он смотрел на царевну. Столько же тепла он видит во взгляде рыжего, когда он взирает на него упрямо.
– Ты поступил некрасиво, – хмурится наконец китаец, слегка отталкивая от себя, заставляя освободить ему место, чтобы наконец встать собственными ногами на прочный мост. – Прошу меня простить, в этом есть и моя вина. И мне хотелось бы как-то её загладить. Я готовлю неплохой свиной суп с бамбуком, вы уже пробовали местные блюда? – Он осторожно улыбается, переходя на русский, вполне сносный, пускай и с явным, шипящий таким акцентом. Возможно носителям это ухо режет, но уж простите, как получается. До сего дня он почти и не практиковался в других языках, что уж говорить о произношении, будьте благодарны, что он не какую-то бредятину наговорил. – Я знаю место, где можно взять домой прекрасные цзяоцзы*, я угощаю. – Чжун Ли подходит к девушке, приглашающе взмахивая ладонью в нужном направлении, а после кидает быстрый взгляд на Аякса, чтобы бросить ему мягкую, но слегка осуждающую улыбку. – Ты же не против, если я зайду к вам? Или это совершенно секретная база агентов севера?
*Китайские пельмешки такие.

[status]Каменная чешуя[/status][icon]https://i.ibb.co/brLQDbv/zhongli3.png[/icon][fan]genshin impact[/fan][iz]<a href="https://illusioncross.rusff.me/viewtopic.php?id=530">чжун ли, 25;</a> дракону, чтобы увидеть небо, надо опуститься на землю.[/iz]