пост от Vic Sage: Вику пришло на ум воспоминание о том, как они с Хеленой отправились на свадьбу ее кузины — тогда пришлось притворяться, что между ними есть что-то, сейчас приходилось делать вид, что никогда ничего не было. По крайней мере, у нее отлично получалось — и рука на плече в этом совершенно дружеском жесте поддержки, и все эта слегка отстраненная доброжелательность: вот мой диван, ванная и холодильник.
Как много звёзд танцем завораживают твой взгляд, звенят, словно колокольчики и баюкают тебя. Сквозь огромный космос млечный путь ведёт тебя в миры снов. Ты готов уснуть и погрузиться в новую жизнь, пока заботливые невесомые руки Матушки-Вселенной накрывают тебя одеялом? Твои глаза уже закрылись, три, два, один... Как много звёзд танцем завораживают твой взгляд, звенят, словно колокольчики и баюкают тебя. Сквозь огромный космос млечный путь ведёт тебя в миры снов. Ты готов уснуть и погрузиться в новую жизнь, пока заботливые невесомые руки Матушки-Вселенной накрывают тебя одеялом? Твои глаза уже закрылись, три, два, один...

illusioncross

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » illusioncross » за гранью времён » Загадочны Венеция и Ты


Загадочны Венеция и Ты

Сообщений 1 страница 10 из 10

1

А, может, было слишком мало дней? И, может быть, мы торопились очень?
И что-нибудь не разглядели в ней, когда сменялись быстро дни и ночи?

ЗАГАДОЧНЫ ВЕНЕЦИЯ И ТЫ

Oleg Volkov // Sergey Razumovsky // Венеция, Италия // 2015 год

https://forumupload.ru/uploads/001a/e4/7b/184/t842216.jpg

Загадочны Венеция и Ты, и ваши лики так хочу воспеть я,
Но магазины, маски и мосты запутали маршруты сквозь столетья.

Гостиница, похожая на дом, и море за окном, и тень гондолы.
Конечно, мы оценим все — потом… Но вот сейчас, наверно, не готовы.

Отредактировано Oleg Volkov (2020-10-21 11:07:45)

+1

2

Спать становится невыносимо.
Каждый раз, когда Сергей закрывает глаза, он видит его. Свое второе “я”, Чумного Доктора. Краем сознания он понимает - так не должно быть.
“Все говорит о том, что внутри вас живет еще один человек. Именно он совершил все эти ужасные вещи, а не вы”, - голос Рубинштейна отдается невыносимым эхом в черепной коробке, заставляя морщиться, закрывать уши (будто бы это поможет), лишь бы не слышать.
Другой человек…
Что за чушь!
Он понимает, что не было никакого другого человека. Всегда был только он - Сергей Разумовский. Это была его идея, это был его план. Идеальный, почти идеальный, пока в расследование не влез сраный Игорь Гром, доводя его упрямо до логического завершения, желая докопаться до правды.

Санкт-Петербург всегда любил Сергея. В первую очередь - город. Именно там ему всегда легко дышалось, несмотря на влажность. Стоило родиться в этом “болоте”, чтобы привыкнуть к этому воздуху и никогда не желать дышать ничем другим.
Путь домой ему заказан. Благодаря Грому, он теперь вне закона, беглый психопат. Куда ему было податься?
Все счета после его ареста, разумеется, заморожены. Но это не было для Разумовского проблемой. Стоило лишь получить в руки телефон Рубинштейна - вуаля!
Один-единственный взлом, и у него появился личный самолет, дворец в Венеции и вооруженные наемники под предводительством старого друга.
Счастье не в деньгах? Да идите вы!

Поэтому он выбрал Венецию. Чтобы хоть где-то дышалось также легко.

Ни фига. После того, что он видит ночью, дышать-то тяжеловато. Сергей не просыпается, Сергей вскакивает посреди ночи, дыхание частое, рваное и удается успокоиться только после стакана воды.
Или запивая этой водой таблетки.
Он никому не рассказывает, что с ним творится, держит лицо каждый раз. Держал, когда координировал этого вездесущего мента, что носился как сайгак по всему городу, отыскивая его подсказки и обезвреживая бомбы в метро (только ради этого зрелища стоило взломать камеры). Держал, когда через Олега отдавал приказы наемникам.
Держал, когда в его дворец привезли гостей…

Никто не знает и не видит, как Сергей Разумовский за дверьми своей комнаты резко вскакивает в кровати, мечется по подушкам, глотает таблетки, смотрит в одну точку с редким криком “Да что тебе от меня надо?!”
Хочется все списать на свое состояние. Хочется заглотить все таблетки разом или, наоборот, спустить в дорогущий унитаз и больше никогда к ним не прикасаться.
Он не знает, что для него будет лучше и как прекратить все это дерьмо.
Мысль о мести не дает ему покоя. Ему нужен план на финальный аккорд.
Его целью было уничтожить Грома за то, что он с ним сделал. Лишить его настоящего, потому что из-за него у Сергея больше нет будущего.
Что? Сам виноват? Да идите в жопу!

Он не хочет думать о том, что будет, когда Сергей заснет снова. Сон был совсем не пустой. Не только его отражение, но и странная огромная черная фигура. Ему что-то нужно от Сергея.
Он видел символ и гугл подсказывает, кто это - языческий бог Кутх. Но ведь так не бывает, да? Это всего лишь мистика, суеверия, какая-то ерунда и бабушкины сказки.
Сергей успокаивает себя мыслью, что когда-то давно уже видел этот символ, он ему не запомнился, но врезался в подсознание. Поэтому теперь неожиданно всплыл в голове, во снах и преследует его.
Сергей же хотел избавиться от настойчивого шепота Птицы, вот сознание и избавляется, как может.
Удивительно, но эти выводы и находка даже придали ему сил. Сергей закрывает крышку ноутбука - на всякий случай. Таблетки и вода остались в соседней комнате.
Он набрасывает халат на плечи, утирает со лба пот и думает о том, что руки повырывал бы тому идиоту, что ставил здесь климат-контроль. Или настраивал. Или все сразу.
Обыденные мысли тоже придают ему сил.
Это всего лишь кошмары, последствия тюрьмы, где было вот совсем несладко. Теперь он снова свободен - Волков подставил надежное плечо и вытащил друга из каталажки.
Но даже ему рассказывать про то, что творится с ним по ночам, Сергей не решается. И так неловко. Последний раз, когда они виделись, Сергей раскручивал “Вместе” и начинал получать хорошую прибыль. Ни о каких убийствах и, тем более, тюрьме, даже речи не шло.

Что теперь думает Олег? Он не задал ему ни единого вопроса, просто сделал все, что от него требовалось. И его люди - за хорошие деньги. Лишь бы все не запороли, конечно.
Сергей думает о финальном штрихе. Сколько же еще подготовки и большую ее часть придется делать самому.
Только выспаться бы нормально!
Журчание воды, льющейся из графина в стакан, нарушает тишину и у Разумовского получается нормально вздохнуть. Он косится в сторону таблеток и думает - выпить ли?
Протягивает к ним руку и слышит чьи-то шаги. Стакан он ставит снова на тумбочку, а рука тянется к ножу в кармане халата.
Что, если его кошмары становятся реальностью?..

+1

3

[indent] «Весь сад был усеян трупами!» — гласил очередной заголовок.

[indent] «Сад грешников — вот как он это называл!». «Филантроп и серийный убийца!». «Он убил моего сына!».

[indent] Олег закрыл вкладку браузера и убрал телефон в карман. Мрачные мысли чаще всего одолевали его именно в ночное время, когда он, блуждая по бесконечным коридорам Палаццо, оставался наедине с самим собой. Всё происходило слишком быстро, как в кошмарном сне. До сих пор не укладывалось в голове: Серёга стал серийным убийцей.

[indent] Волосы на голове вставали дыбом, когда Олег читал о его аресте. Серёга? Его Серёга? Тот, который в детстве цветными карандашами перерисовывал Боттичелли? Тот, который выхаживал подобранного на улице птенца вороны, когда и на самого себя-то денег не было? Тот, который все свои силы вкладывал в учёбу, забывая есть и спать? Тот, который в Рождество нежился в кресле и попивал глинтвейн, мечтая, что в следующем году его проект обязательно «выстрелит»?.. Это не укладывалось в голове, и Олег не понимал, что именно он упустил.

[indent] Олег знал убийц. Он видел их и даже работал с ними. Что было общего у них и у Серёжи? Вроде, ничего. Да, он всегда птиц любил сильнее, чем людей, но всё же, всё же... Олег растёр лицо ладонями — знал же, что должен сказать «хватит». Должен остановить Серёжу и хорошенько встряхнуть его за плечи. Трупы нищих в саду? Пятеро жестоко убитых сообщников? Теракты в Питере? Заложники? А дальше что?.. Остановись, всё, хватит!

[indent] Только вот Олег не умел говорить ему «нет». Он примчался в тюрьму, как только Серёжа связался с ним. Олег и думать не хотел о том, что с ним там делали, и хоть на периферии мелькала мысль «заслужил», он готов был голыми руками порвать всех и каждого, кто сделал ему больно. Олег и сейчас ощущал удушающую ярость. Он и Грома был готов порвать, пусть даже тот делал своё дело. Олег не умел говорить Серёже «нет». Более того, Олег и не хотел.

[indent] — ...с каждым днём всё страннее и страннее, — услышал он сквозь покров мрачной тишины.

[indent] Олег глянул в сторону: из-за угла в свете фонарей вывернули двое из его отряда, Костик и Денис. Патрулировали площадь и попутно чесали языками. Увидев его, приветливо кивнули, но разговор не свернули.

[indent] — Да он вообще с головой не дружит, — сказал Костик, и стало понятно, о ком речь.

[indent] — Вам платят достаточно, чтобы вы не ставили диагнозов, — перебил Олег своим обычным холодным тоном. — И не разводили бабские сплетни.

[indent] — А ты уверен, что не зря мы в это влезли? — спросил Денис. — Платит он хорошо, но кукуха у него давно уехала.

[indent] — Вспомни Бангкок, — напомнил Олег. — Там вас чужая «кукуха» не смущала, а платили меньше. Так что закрыли свои рты и работайте. Ещё раз услышу что-то подобное, выйдете на хуй оба.

[indent] Злить Олега — себе дороже. Денис хмыкнул, но промолчал. Они с Костей пошли дальше, а Олег решил, что самое время проверить Серёжу. Вдруг того опять мучали кошмары или что похуже — он так и не объяснил, как умудрился изрезать все руки. Олег... волновался. Несмотря на всё случившееся, он очень волновался за Серёжу.

[indent] Олег прошёл к его покоям (иначе и не назовёшь), постоял немного у двери и только потом тихонечко её открыл. Заглянул внутрь — в кровати Серёжи не было. Только Марго, сидя на резной спинке высокого стула, как-то удивлённо глянула в его сторону. Олег вздохнул и прошёл в смежную комнату, откуда лился приглушённый жёлтый свет. Серёжа стоял к нему спиной. Он поднёс стакан с водой к губам (бинты на ладони вновь пропитались алым), но тут же замер. Медленно поставил его на стол и потянулся к карману халата. Очень хорошо, они уже это проходили.

[indent] Олег резко метнулся вперёд и крепко, но аккуратно, чтобы не навредить, перехватил его руку, сжал запястье и успокаивающе прошептал:

[indent] — Тише, тише, это я. Всё хорошо, успокойся, — и тут же добавил, чтобы объяснить своё появление: — зашёл проверить, всё ли хорошо.

[indent] Почувствовав, что напряжение оставило чужую руку, Олег отпустил его и отошёл подальше, возвращая привычную дистанцию. Между ними всё изменилось. Иногда Олег снова видел Серёжу (того Серёжу, из их общего прошлого), а иногда это был Сергей Разумовский, который не уставал напоминать, что он, Олег, здесь на задании. Да, на задании, но за последнее время осточертело ему и это задание, и эта отстранённость.

[indent] — Опять кошмары? — спросил Олег, только чтобы расслабить его спокойным тоном. — Серёж, что происходит? Расскажи мне, что произошло.

[indent] Да, что «произошло», а не «происходит». Что изменило тебя тогда, в Питере? Чего тебе не хватало? Олег искренне хотел понять и помочь. И что бы ни сказал ему Серёжа, он всё равно не смог бы отвернуться от него.

[indent] — Серый, — позвал он, обращаясь так, словно они всё ещё друзья, как раньше. — Серый, поговори со мной. И давай перевяжу бинты, эти уже все в крови.

[indent] Просьба, но голос решительный и твёрдый. Голос человека, который готов решить любые проблемы.

+1

4

Думал ли он, куда это все его приведет? Знал ли, что все кончится вот этим? Сергей понимает, что пока ты сам не сдох - это еще не конец. Все может измениться, даже без его участия.
О чем он мечтал в детстве? Разбогатеть. Да, вот так все просто!
Сергей знал, что люди, у которых много денег в кармане, вовсе не станут с ним обращаться, как с безродным мусором.
Разве орала бы тогда Марь Иванна, называя его извращенцем за “голых баб”, которых Разумовский тихонько рисовал на уроке, будь он сынком богатых родителей? Нет, конечно, побоялась бы, не рискнула. Средний класс всегда робел перед богачами, это он уже знал.
Но богатых родителей у Сережи не было. Бедных, впрочем, тоже. Вообще никаких. Он был один во всем мире, против всего детского дома, пока не подружился с Олегом.

Что было его главной целью тогда? Деньги, много денег. Сергей быстро понял, что они не берутся из ниоткуда. Сергей знал, что для этого надо много работать. А перед этим - много учиться.
Программирование увлекло Разумовского, он поставил на него. Пахал, как ужаленный в жопу черт, создавая и прописывая коды, взламывая системы и сайты, глядя, как там все устроено, шел на первенство в любом конкурсе, шел вперед, пожертвовав много чем, включая сон и нормальное питание.
Сергей, казалось бы, слишком увлечен, но у него была цель и он шел к ней. Слишком еще сильны воспоминания, когда приходилось ночью идти пешком в мороз прямо в старую побитую общагу МГУ (пришлось поехать учиться в Москву и терпеть ее суету). Так жить ему не хотелось. Он знал - как именно. Не ходить пешком по морозным улицам, а ездить на собственной машине.
А значит, на нее надо заработать. Все это устроено примитивно, и если ты не дурак и не лентяй, то ты все это получишь.
Сергей не считал себя ни тем, не другим и теперь успешно это доказал.

Что стало его целью после? Добившись своего, да и в процессе тоже, Разумовский невольно изучал и людей тоже. Они разочаровывают. Большинство - нахрен никому не нужная тупая серая масса. Сергей считал и продолжает считать, что они всего лишь занимают лишнее место в этом мире и как было бы хорошо, не будь большей части таких вот бесполезных, унылых, тупых и бездуховных людишек. И воздух стал бы чище.
Но ему нужно было придумать план, практиковаться, понять, как осуществить свою цель.
План был отличным, действенным и шел своим путем, пока не вмешался Игорь Гром.

Сергей одержим. Новый план Гром еще не успел просечь. Он даже не знает, что его ждет впереди. Разумовский все продумал. Конечно, без жертв не обойдется.

Иногда его внутри что-то останавливает. Вот как сейчас, в такие моменты.
Когда Олег, что вошел в комнату, перехватывает его запястье с ножом и смотрит прямо в глаза. Прямо в душу. Сергей шумно выдыхает, но расслабляется. Едва Олег отпускает ладонь, он кладет нож на комод. Прямо рядом с графином воды и таблетками. Ироничный джентльменский набор Разумовского с тех пор, как он сбежал из тюрьмы.

Олег ничего не спрашивал, когда Сергей с ним связался спустя пару лет, как они виделись. Связался из тюрьмы, с чужого украденного мобильного, обрисовал ситуацию, четко перечислил, что нужно сделать и перевел на его счет приличный аванс. У него не должно быть этих денег, но пробовали ли когда-нибудь запереть хакера, который смог обзавестись девайсом, который решил все его проблемы в пару кликов, а?
Зато спросил теперь. Сергей этого ждал. Со страхом, с содроганием. Что он может сказать Олегу после всего, что произошло в его отсутствие? Как преподнести эти новости?
Что Олег хочет узнать - как Разумовский дошел до жизни такой или что творится в его голове, когда он и сам не понимает?

Сергей кивает, молча протягивает ему руки. Он понимает, что с Олегом может хотя бы не притворяться. А если он разочаруется… Ну, может быть, деньги хотя бы помогут довести свою работу до конца?
Сергею слишком важен его план. Слишком. Назад уже дороги нет, но нотки неуверенности так и мелькают в мыслях.
“Тряпка!” - будто бы снова слышит голос Птицы, но как-то отстраненно. Словно присутствие Олега отгоняет его сомнительные галлюцинации (галлюцинации ли?)..
- Ты же читал в газетах… - Разумовский усмехается, почти не шевелясь, пока Волков возится с его руками. Хочется, очень сильно хочется спросить, что Олег об этом думает, но Сергей боится, что ответ ему совсем не понравится.
“А если бы он не уехал, как бы все сейчас было?”
Гадать бесполезно.
- Что тебя интересует?
Тихо, опустив голову, закусив губу. Разумовский не знает, с чего начать. Словно он сейчас все тот же маленький мальчик, получивший двойку за “голых баб” на уроке.

+1

5

[indent] Смотря на Серёжу, Олег думает — что их связывает? Прошло столько лет, они изменились, выросли, стали другими людьми. Ну, ладно, когда им было по девять лет — детям причин для дружбы и не нужно (поделился конфетой — уже лучшие друзья), но потом? Когда им исполнилось двенадцать (Серёга никогда не собирал наклейки или фишки), четырнадцать (и девчонки его особо не интересовали), восемнадцать (он думал только об учёбе), двадцать (ничего не изменилось)?.. Они всегда были разными, и Олег, уезжая, каждый раз думал, что это навсегда. Только вот даже вдалеке от дома он звонил и писал Серёже, думал о нём, переживал, а, приезжая, успокаивался, только когда останавливался в его очередной съемной квартире. Каждый раз это были новые комнаты, новые районы, новая обстановка, но только рядом с ним — с Серёжей — Олег ощущал себя, как дома.

[indent] Вот и сейчас даже перепачканные кровью бинты вызывают беспокойство. Как и затравленный взгляд, и смущение, проступившее румянцем на бледных запавших щеках. Проще (и правильнее) было бы проигнорировать, но зачем обманывать себя? Серёжа ему дорог, ничего не изменилось, даже несмотря на оставленный за ним кровавый след. Даже эта жуткая история ничего не изменила; более того, Олег видит перед собой прежнего Серёжу, Серёжу_не_убийцу. Или он обманывает себя? Может, он всегда прекрасно знал о том, кто перед ним, и принимал его уже тогда? Может быть и так, но сейчас хочется взять его за руку и сжать, пообещать, что всё будет хорошо. Только лучше без заложников, впрочем, если от мести станет легче, Олег готов на всё.

[indent] Лезвие ножа сверкает в свете лампы. Больно видеть, что Серёжа засыпает в обнимку с оружием и вздрагивает на каждый шорох. Впрочем, после тюрьмы неудивительно, страшно думать, что он там пережил и испытал. Это меняет навсегда (Олег и сам один раз попал в историю, благо команда быстро выручила), и мир, кажется, уже не станет прежним.

[indent] Серёжа протягивает руки, и Олег мысленно выдыхает. По крайней мере, он идёт на контакт, а не ограждается командным тоном и новыми приказами. Сейчас, в этой комнате, наедине, это снова Серёжа — немного робкий, немного замкнутый, но такой знакомый и родной. Значит, можно и поговорить. Первым делом Олег разматывает влажные бинты и морщится, увидев запёкшуюся кровь и рванные порезы. Спросить бы, как это произошло, но всё постепенно.

[indent] — Надо обработать, — говорит Олег. — Подожди тут, схожу за аптечкой. Сядь.

[indent] Олег возвращается в спальню и идёт к столу, где до этого оставил свои вещи. Марго призывно каркает и топчется, привлекая внимание, и Олег говорит ей:

[indent] — Тише, тише... Не до тебя сейчас.

[indent] Птица лишь изумлённо склоняет голову. Как это — не до неё? Олег невольно улыбается: вспоминает, как Серёжа подобрал Марго и позвонил ему, пытаясь объяснить, что произошло. Олег примчался и помог; только благодаря этому, Марго признавала и его. И только из-за этого она не выклевала ему глаза, когда он похищал её у Дубина.

[indent] Олег возвращается, подтягивает второй стул ногой, садится и разворачивает ладони Серёжи к себе. Зрелище, конечно, так себе. Не стоило и надеяться, что Серёжа как следует обработает порезы. Олег смачивает стерильные салфетки перекисью водорода, осторожно промакивает раны и просит потерпеть — вероятно, будет щипать. Невольно Олег думает, что было бы, если бы он остался рядом?.. Смог ли бы предотвратить убийства или хотя бы арест?..

[indent] — Читал, — коротко отвечает он. — Но это не то же самое, что услышать от тебя.

[indent] Серёжа спрашивает, что его интересует, и опускает голову. В этот момент он кажется Олегу уязвимым и абсолютно беззащитным, как невинный ребёнок. В душе всё переворачивается: Сергей такой несчастный, что Олег готов на всё, лишь бы вернуть ему улыбку и привычную жизнь. На мгновение, всего лишь на минуту, он видит мальчика из далёкого прошлого: с взъерошенными рыжими волосами, округлыми щёчками и покрасневшими от слёз глазами.

[indent] Был ли Серёжа слабаком? Никогда не был. Он охотно учился драться, и — Олег уверен — он и без него бы справился с обидчиками. Серёжа сильный, целеустремлённый и решительный, лучший из всех, кого знал Олег. Только вот в его жизни что-то пошло не так. Возможно, рядом просто никого не оказалось.

[indent] — Интересует всё, что ты посчитаешь нужным рассказать. — Олег знает, требовать не стоит, только спрашивать и доверять, иначе тот закроется и всё, пиши пропало.

[indent] Олег обрабатывает антисептиком кожу вокруг ран и осторожно перематывает руки бинтом. Закрепляет, осматривает результат своих трудов и удовлетворённо улыбается. Нужно что-то сказать. Я тебя пойму, я не осужу, я тут не из-за денег — это всё пустое, неправильное, глупое, похожее на дешёвую манипуляцию. Олег думает о том, что у него на душе и, наконец, находит ответ.

[indent] — Серёж, — произносит он тихо. — Я больше не уеду.

[indent] Что бы ты не рассказал — я не уеду.

[indent] Ему кажется, что это важнее всех других слов.

+1

6

Он не любит кому-то показывать подобное состояние. Не любит, хоть ты тресни! Особенно людям, которым платит деньги, чтобы они качественно сделали свою работу.
Сергей не строил иллюзий, когда оказался за решеткой, нет. Он всегда старался смотреть на вещи реально. Слишком практичный, чтобы мечтать, хотя нельзя сказать, что он не позволял себе этого.
В детстве он мечтал, много. О том, чтобы у него было все, чего он лишен. Не продавленный матрас на одной из многих старых совковых коек, а большая двуспальная мягкая кровать с кучей подушек (иногда и одной-то не доставалось), не старая рубашка, а новая, шелковая. Не потертые спортивные штаны с дыркой на коленке, а модные джинсы Dolce&Gabbana как минимум.
Иными словами, Сережа хотел, чтобы у него было все.
А все просто так с неба не падает. Это все надо заслужить. Он ведь лучше других, да? Умнее, старательнее. Он заслужит.

Поэтому сейчас они в Палаццо, в Венеции, а не где-нибудь в заброшке. Впрочем, не будь денег, не будь способа их добыть… Было бы это все?
А, плевать. Сергей все равно цепляется за мысль, что так лучше. Так - намного лучше. Не растянутая толстовка, а халат из дорогого шелка. Не грязная съемная хата, а целый дворец, который купить не составило никакого труда.
Плевать на то, что творится в его голове. Плевать, что он самый разыскиваемый сбежавший заключенный - Сергея не найдут, пока он этого сам не захочет.
Плевать, на все плевать, пока он смотрит в спину Волкова, который отправился за бинтами и медикаментами.
Он не послал его подальше, когда узнал о том, что Разумовский натворил. Будет ли хуже, если Сергей ему расскажет?
И что именно нужно рассказать?
Он не готов, кажется, делиться своими подсознательными страхами. Или?..

Сергей оглядывается быстро - неподалеку от него обтянутый бархатом стул. Пара шагов и он уже садится, откидывается на спинку. И делает несколько глубоких вдохов. Руки держит перед собой, ладонями вверх и больше почти не шевелится, пока Олег не возвращается. Сил нет. Желания тоже. Но и спать уже не хочется, хоть и чувствует себя смертельно усталым…

Собирается с мыслями, пока Олег обрабатывает его руки. Открытые раны щиплет, но ни один мускул не дрогнул на лице когда-то самого популярного человека в стране и основателя соцсети. На это сил, наверное, тоже нет.
От каждого прикосновения становится легче, будто развязывается тугой узел в груди. Ехидный смех своего альтер-эго, о котором знает только доктор Рубинштейн, заглушен и почти неслышен - будто бы все призраки сознания отступают, прячутся по углам и дрожат от страха, когда рядом с Сережей находится Волков.
“Где нанять телохранителя, чтобы охранял меня от меня?” - почему-то в голове всплывает эта фраза из подборки тупых запросов из гугла и вызывает у него короткий смешок. Едва заметный. Олег наверняка его услышал, но это объяснять точно нет смысла. Так, ерунда.
Хотя бы уверенности прибавилось. Сергею самому противно его состояние. Во что он превратился? Даже в детстве в нем было больше уверенности. Сейчас он цепляется за свою месть, только она придает ему сил, но стоит остаться одному…
Тюрьма ли так повлияла или то, что творится в его голове - он не знает. Где-то на краю сознания смутная мысль, что нужно собрать себя воедино, и тогда не будет больше кошмаров. Не будет того, другого, что насмехается над ним.
Рубинштейн говорил, что какой-то иной человек внутри Сергея совершил все эти ужасные вещи и безжалостные убийства, но Сергей знает, что это сделал он. Осознанно, сам.
А почему?
А потому что…

Когда Олег завязывает бинт на его ладони, Сергей резко дергается и хватает его за руку, поднимая взгляд. Не затравленный и измученный кошмарами человек сейчас смотрит на Волкова, нет, взгляд совсем другой. Решительный, почти яростный.
Разумовскому необходим этот физический контакт, поэтому руку Волкова он сжимает чуть сильнее, но не настолько, чтобы причинить ему боль.
Вместо этого собственная чуть ли не вгрызается в ладонь, но он уже научился ее игнорировать.
- Не уедешь, - голос звучит уверенно. Сергей скучал по нему каждый гребаный раз, когда Олег собирал вещи и уматывал на другой край земного шара ради своей сомнительной работы. Но с другой стороны, в какой-то степени был благодарен. Ему было необходимо справляться со всем этим самому, не оглядываясь на друга, который набьет за тебя морду.
Ему самому было это необходимо уметь.

… Сережу снова зажимают в углу старшие мальчики. Они смеются, толкают, дергают за отросшие рыжие волосы. Выбивают из его рук цветные карандаши, смеются, дразнят. Он пытается отбиться, но их слишком много.
Помощь приходит неожиданно. Черноволосый хмурый Волков не боится старших и отгоняет их от Сережи.
Разумовский ежится, ожидая новых насмешек, но их так и не последовало. Олег опускается на корточки, стряхивает грязь с альбома (еще есть уцелевшие чистые страницы), поднимает карандаши - один за другим, складывает их в старый потрепанный пенал. И затем это все протягивает своему рыжему ровеснику.
Сережа понимает, что Олег ему помог. И то, что стоит сказать спасибо, но почему-то он стесняется.
Ему надо набраться решимости и хоть как-нибудь выразить свою благодарность. Но вместо этого с его чуть дрожащих губ срывается совсем другое…
....
- Ненавижу их!..

- Ненавижу их, - далеко не эмоции, уже факт. Сергей держит руку Олега, смотрит прямо ему в лицо. Взгляд - уже давно не такой испуганный, как у маленького рыжего мальчишки, нет, в нем больше злости и загнанности, как лис, попавший в капкан и страшно этим рассерженный. - Люди по большей части абсолютно бесполезны. Занимают место, тратят воздух и не делают для мира ничего полезного. Алкаши, что заводят детей, а потом избивают или продают за пузырь. Бомжи, что дрыхнут на остановках, воняя за всю улицу. Какой в них смысл? Зачем они нужны? Мир был бы лучше, если бы их не было, разве нет?
Он говорит Олегу правду. Неприятную, резкую, раскрывающую ту часть его души, которую Волков не видел или не замечал. Но тот все равно слишком хорошо его знает. Олегу больше ничего и не нужно слышать, он поймет все сам. И чьи трупы были в Саду Грешников, и почему Разумовский убил своих подельников. Все это он рассказывал Грому, думая, что тот все равно скоро сдохнет. Кто же знал, что запись с диктофона будут транслировать по радио и телевидению.
- Мне не жаль.
И это тоже правда. Ему жаль, что не смог довести дело до конца. И жаль, что не может навести порядок в своей голове.
Все-таки он не до конца откровенен. Сергей боится, что сходит с ума. Это даже он сам принять не в состоянии.

Отредактировано Sergey Razumovsky (2020-10-26 21:06:32)

+1

7

[indent] Всё вокруг — чужое. Олег не понимает роскошь и ощущает себя не на своём месте. Обитые бархатом стулья, тяжёлые шторы, огромные кровати, резные ножки столов, камины, широкие бесконечные коридоры — это всё пустое. И до того тут мерзко, что хочется найти самую маленькую комнатку и провести ночь там. Забавно: Олег уходил в наёмники не только из-за жажды драйва, но и из-за желания разбогатеть. И деньги у него водились, много. Не так, как у Серёги, конечно же, но хватило бы и на роскошную квартиру и безбедное существование. Только вот Олег ничем таким не пользовался. Снимал скромные комнаты, покупал простую одежду, готовил сам, а в Питере и вовсе останавливался у Сергея. Правда, на оружие он тратился (вот тут уж устоять не мог).

[indent] И здесь, сейчас, в этих просторных комнатах, где бесконечно трудно дышать, Олег ощущает себя загнанным в ловушку зверем. На него давят стены и высокие потолки, он ненавидит эхо собственных шагов, отражающееся от холодных голых стен. Хочется сбежать, уйти, но держит якорь. Его вечный тигель. Олег чувствует, что его путь изначально закольцован: куда бы он ни шёл, рано или поздно он оказывается в комнате, сидящим напротив него. Напротив Серёжи. И Олег не может сказать, что ему это не нравится. У него никого никогда не было, а Серёжа стал семьёй.

[indent] В первый раз Олег увидел его лицо в газетах, когда проснулся в койке своей временной любовницы. Олег поначалу даже не поверил: проморгался, приподнялся и внимательно прочёл статью. Сергей Разумовский, создатель новомодной соцсети, экстравагантная выходка, произвёл фурор... К пассии, которая проснулась и потребовала внимания, Олег моментально потерял всякий интерес. Он быстро встал, умылся, а потом засел с планшетом. Серёга своего добился: «Вместе» набирала популярность, а сам он сверкал обаятельной улыбкой и дурацкими жёлтыми линзами с первых полос. Тогда Олег улыбался. Серёга это сделал.

[indent] В последний раз Олег увидел его лицо в газетах, когда читал о поимке Чумного доктора. В голове не укладывалось, как именно Серёжа распорядился своей прибылью. Он достиг всего, чтобы сгнить в тюрьме или выйти оттуда дряхлым нищим стариком. Олег тогда не верил. Голова шла кругом, хотелось выбросить, забыть, перестрелять газетчиков. Перед глазами стоял тот Серёжа, с которым он рос, и не хотелось верить, что всё это сделал он. Своими руками. Резал. Пытал. Подвешивал. Вскрывал. Брал бензин. Бросал спичку. Олег столько лет провёл с ним рядом и не замечал. Или просто не хотел замечать? Где притаилась эта бесконечная злоба. Откуда взялось столько напрасной жестокости. Как он мог ощущать себя счастливым только в окружении трупов. Там много вопросов и так мало ответов.

[indent] Олег отвлекается на свои мысли и пропускает резкий рывок вперёд. Серёжа хватает его за руку, с силой сжимает пальцы. Смотрит в глаза — яростно, холодно, сурово — и лишь усиливает хватку. Напряжение растёт. Олег и рад бы отстранить его, разорвать контакт, но слышит: «Не уедешь» и моментально теряет волю. Ведь это то, что ему так необходимо, — быть нужным. Олег расслабляется и чуть улыбается такой уверенной интонации. Серёжа давно всё решил за него? Как будто он игрушка или вещь?.. Что ж, Олег даже и не против, ведь давно привык к командным собственническим ноткам.

[indent] Олег понимает, что этот момент решающий. Или он полностью принимает эту сторону Серёжи, или... Да, непросто свыкнуться с таким и понять причины. Серёжа не социопат, не психопат. Он не имитирует эмоции (Олег помнит его ещё стеснительным и робким подростком, помнит, как буквально несколько ночей назад Сергей краснел и прикрывался покрывалом, увидев его в спальне), и искренняя опустошающая тоска в его глазах сменяется холодной решительностью. Впрочем, так ли уж важны причины, когда даже в этой новой жизни Серёжа первым делом позвонил ему. Олег всё ещё был другом, той надёжной постоянной, на которую можно положиться.

[indent] Этого достаточно. Олег мягко перехватывает его руку, чуть сжимает, словно говоря: «Всё хорошо, я рядом». Ему хватает и того, что здесь, наедине они могут быть собой — никаких приказов и показной холодности. Олег всё ещё нужен ему, и он будет рядом. Ведь они семья.

[indent] — Ненавижу их.

[indent] Как тогда, как в детстве. Олег и правда упустил, просмотрел мальчишескую злобу, расцветавшую в его душе с каждым годом всё сильнее. И всё потому что рядом с ним Серёжа был другим: ранимым, открытым и почти всегда весёлым. Он не признавался, что так сильно ненавидит мир вокруг себя.

[indent] Олег слушает Серёжу и ловит каждое слово, пытается понять, а на вопрос отвечает кратко:

[indent] — Может быть.

[indent] Он не считает себя богом, чтобы судить, но и особой жалости не испытывает. Олег не жестокий, он не кровожадный убийца, но он достаточно отстранён и рационален. При его операциях тоже гибли люди (и свои, и чужие, и гражданские), и пусть даже это не то же самое, что извращённый «Сад грешников», погибших ему всё-таки не жалко. До пьяниц и бомжей ему дела нет, а вот Серёжа... Эх, Серёжа, что ты натворил.

[indent] — Мне не жаль.

[indent] — А мне жаль, — спокойно отвечает Олег. — Жаль, что ты ещё тогда не набрал мой номер. Я бы всё сделал сам, и тебе не пришлось бы рисковать собой и жертвовать карьерой. Меня или моих людей Гром никогда бы не нашёл.

[indent] И он абсолютно искренен. Олег уверен, если бы Сергей заказал ему своих подельников, они сейчас здесь бы не сидели. Если бы сразу посвятил во все подробности плана, всё было бы иначе. Только вот сделанного не воротишь. Несделанного — тоже.

[indent] — Впрочем, после всего подумаем, как это исправить, да? — Вопрос, скорее риторический. Олег поглаживает чужую руку, делясь спокойствием. Сейчас важнее разобраться с Громом, а уже потом можно будет и о дальнейшей жизни думать. — А сны? Ты кричишь каждую ночь, Серёж. Что тебя так тревожит? Если это после тюрьмы, то только назови имена. У меня везде знакомые есть.

[indent] На последней фразе голос Олега становится угрожающе низким и тяжёлым. Он смотрит в сторону и хмурится, а его губы превращаются в тоненькую линию. Ему бы имена, только имена.

+1

8

Кажется, ему мало. Сергей не знает, как так вышло, что здесь и сейчас он остро нуждается в присутствии Волкова.
Сергей привязался к нему еще в детстве, когда Олег начал помогать ему отбиваться от хулиганов. И показывал первые азы рукопашной борьбы. Сколько бы ни интересовало Разумовского искусство и программирование, а держать себя в форме тоже надо.
Вряд ли бы он добился такой популярности, будь он жирным, небритым задротом с сальными патлами, а не ухоженным бизнесменом с обаятельной улыбкой, да?
Улыбку, к слову, он репетировал периодически. Потому что ему это было важно - стать любимцем публики, занять первую строчку рейтинга самых популярных людей.
Сергей должен был стать таким, черт возьми, потому что эта страна обязана его любить!

Рубинштейн как-то при беседах с ним обронил ему про недолюбленного мальчика в детстве. Ну что же, так оно и есть. Сергей был лишен всего, чего не были лишены обычные дети, поэтому в сознательном возрасте, результатом своих трудов - решил взять все авансом.
Природа не обделила его интеллектом, а что, кто-то в этом сомневался? Вот и он включил его на полную катушку, чтобы достичь того, что он имеет.
Имел, то есть…

Что сейчас осталось у Сергея? Перед тем, как выйти из комнаты, он успел разглядеть себя в отражении зеркала, (не того, которое разбил накануне, стремясь прогнать из своей головы настойчивого Чумного Доктора).
Все отвратительно. В таком виде не покажешься перед журналистами. Пусть на нем дизайнерская одежда - пижамные шелковые штаны и халат в цветочек, наброшенный поверх, но в вырезе виднеется крестообразный шрам, который теперь останется навсегда.
Сергей мог бы его свести без проблем, при наличии-то такого банковского счета, но пусть лучше будет.
Пусть останется, как напоминание о том, что не всегда все получается с первого раза и стоит тщательнее просчитывать свои планы. Разумовский ошибся, недооценив мента, но и с Громом он разберется. Так, что тот никогда об этом не забудет. У него не будет настоящего, как и у Сергея - его блестящего будущего, к которому он столько шел.
А потом, возможно, доведет свои планы до конца. Не бросать же вот так. Позже.
Эта мысль бьется в его голове на краю сознания, сейчас не до нее. Разобраться с Громом и своей головой - первоочередное.

У Сергея давно синяки под глазами, а после тюрьмы еще и длинные, спутанные волосы. Он остриг их немного, привел в порядок, но не сегодня ночью они выглядят безупречно. Разумовский не цепляет на себя пугающую маску в ту минуту, когда держит Олега за руку - да, все еще - протягивает вторую и накрывает его ладонь.
Ему все еще слишком мало.

Все, что видит сейчас Олег - настоящее. Все, как выглядит Сергей, что ему говорит, как смотрит, как поджимает губы. Разумовский разглядывает друга и пытается угадать - а о чем он думает? Как реагирует?
До этой ночи Волков не задал ему ни единого вопроса. Освободить из тюрьмы с хорошей вооруженной охраной? Прилетел, освободил. Подкинуть на вечеринку Грома мобильник в коробке? Сделал. Похитить его друзей? Сделал.
Выдрессировать своих идиотов, чтобы делали свое дело и не болтали? Вообще без проблем.
Но не спрашивал. Сергей видит все вопросы в его глазах, но даже не представляет, как ответить хотя бы на половину. И не уверен, что ему понравится реакция.

Во всяком случае, отказываться от него определенно не собирается. Не только в деньгах дело, да? Уйти Олег, пока все не закончится здесь, определенно не может. Потому что Сергей платит ему и его команде.
“Охраняю тебя, это ведь моя работа, забыл?”
Он совсем не ожидал, что проснется в спальне, обнаружив, что здесь он не один еще вчера. Сергей меньше всего хочет говорить о своих кошмарах. Может быть, если сделать вид, что их нет, закидываться таблетками получше, они и оставят его в покое.
К слову, неплохо бы пополнить запасы.

- Я должен был это сделать сам. Я его недооценил. Я совершил ошибку, Олег… - Сергей ненадолго отводит взгляд, но затем снова смотрит Волкову прямо в глаза. - Не нужно было бить его по голове всего лишь лопатой. Не нужно было дразнить, отправлять через ловушки. Нужно было сразу пристрелить и закопать с остальными. Тогда бы ничего этого не было. Вот и все.
Разумовский поджимает губы снова, а затем отстраняется, отпускает руки Олега. Да пусть думает, что хочет, но ему правда не жаль.
- Да, ты не раз так решал мои проблемы. И решил бы в тот раз. И сейчас решаешь - за деньги. Но тебя же нет рядом постоянно, должен же я сам выкручиваться, верно? Если ты не заметил, я, вообще-то, давно вырос.
Сергей усмехается, поднимается на ноги и отходит к окну. Конечно, Олег заметил, что его мучают кошмары. Не заметил только разбитое зеркало - не ему Сергей поручил его убрать к хренам собачьим подальше, приплатив еще чаевыми сверху, чтобы молчал. Кому - уже и сам не помнит, все они фактически на одно лицо. Безликие болваны, что выполняют приказы Волкова. Только своего друга и отличает из этой толпы. Зато полезной толпы, но не будь у Разумовского денег - хрен бы почесались вообще.

Сергей не раз намекал, что никого не хочет видеть рядом со своей спальней, но Олегу эти намеки (иногда слишком жирные) по барабану. Он надеялся, что Олег не станет задавать вопросов, но…
- В порядке я. Просто нервы.
Врет как дышит, даже Олегу.
Сергей отходит к окну, ловит свое изможденное отражение в стекле на секунду и тут же переключается на одиноко плывущую внизу гондолу, с гондольером, но без пассажиров. Канал освещают огни.
Деньги решают многое. По крайней мере, он в Италии. Сергей смутно думает, что мог бы плюнуть и начать новую жизнь, но Грома оставить в покое он не может.
У него не должно быть сомнений по поводу его плана. Легче о нем думать, когда не смотришь в чужие глаза, в которых плещется до боли знакомый с детства неравнодушный взгляд.

Отредактировано Sergey Razumovsky (2020-11-02 02:39:25)

+1

9

[indent] Тепло чужой руки приятно согревает. Олег словно чувствует всё то, что бушует сейчас в душе Серёжи, пропускает себя и вспоминает былую нежность. Он-то думал, что давно закалился в боях, разучился быть чувственным и сентиментальным, но Серёжа всё это возвращает сполна. Хочется податься вперёд, крепко его обнять и прижать к себе. Погладить по спине и успокоить — пообещать, всё будет хорошо. Хочется позволить тепло по отношению к нему, но Олег не двигается, и Серёжа накрывает его руку своей. Олег повторяет жест, легко гладит.

[indent] Всё же Серёжка ему родной. Даже спустя годы в сердце находится отклик на грусть в его глазах. Смотря на него такого, Олег понимает, что убивал бы для него всех, кого бы он ни заказал. Хоть бомжей, хоть продавшихся чиновников. Лишь бы не грустил, лишь бы не рисковал собой. Он был рождён красоваться на обложках и сверкать улыбкой на публику, а не прятаться вдали от мира. Олег сильнее сжимает его руку, словно говоря: «Прости, что не оказался рядом, когда был нужен». Никого ближе за все эти годы он так и не нашёл: ни друзей, ни женщин, ни родню. Они все были, мелькали, но быстро исчезали, а Серёжа... Серёжа когда-то помог ему не сойти с ума от горя и обиды.

[indent] — Всегда, Серёжа, всегда надо стрелять сразу, а не играть с врагами, — говорит Олег, выслушав его. — Запомни это. Стреляй. И не думай ни о чём.

[indent] Если бы он был рядом — он бы сразу же пристрелил ублюдка Грома. Пристрелил бы ещё на том дурацком благотворительном вечере, когда тот разоблачил Серёжу. Всего этого можно было избежать, а роль Гражданина свалить на кого угодно, на любую подставную шавку.

[indent] А вот следующие слова неприятно ранят. Решаешь за деньги? Значит, Серёжа думает, что он тут только ради этого?.. Олегу его деньги не нужны. Он пользуется ими, чтобы платить своим людям, летать из Венеции в Питер и обратно, закупать оружие, но ему лично они на хуй не нужны. Он бы откликнулся и так. Задействовал своим ресурсы. Да что угодно, он бы сделал.

[indent] Серёжа отпускает его руки и отстраняется, отходит к окну. Закрывается моментально, снова становясь чужим человеком. Олег едва слышно вздыхает — что ж, им понадобится время, что всё исправить и вернуть. Серёжу и в детстве иногда мучали кошмары: он кричал ночами, просыпался и боялся спать. Олег иногда сидел рядом. Хуже стало, когда Серёжа заболел: у него поднялась температура и кошмары усилились. Олег смутно помнил те дни, но что-то в памяти осталось.

[indent] Олег встаёт, подходит ближе и замирает за его плечом. Смотрит на отражение, затем вниз, на плывущую по воде гондолу. Всё же тут красиво. Может, после всего этого они покатаются по миру и немного отдохнут? Подумают, что делать дальше и как жить.

[indent] — Ты никогда не был ребёнком, — сказал он тихо. — Сколько тебя помню, ты всегда рассуждал по-взрослому и так же смотрел на мир.

[indent] Олег не знает, что ещё сказать. Он никогда не был хорош в этом — говорить умел Серёжа. Что сейчас сделать? Извиниться за отсутствие? Объяснить, что иначе было нельзя? Что хотелось быть равным? Что не хотел бросать? Всё это пустое, оно ничего не значит, и всё же обида до сих пор колет где-то в груди.

[indent] — Не в деньгах же дело, — ещё тише добавляет он. — Мне они не нужны, и я никогда ничего у тебя не брал и не просил.

[indent] Деньги нужны ребятам, но об этом Олег не говорит. И без того понятно. Это не просто наёмники, не просто абы кто. Каждый из отряда профессионал. Каждый умел хранить секреты, драться и стрелять. Никого не терзала совесть, никто не задавал вопросы.

[indent] — Я вернулся бы в любой момент, если бы был тебе нужен, — говорит Олег.

Если бы ты позвал.

[indent] Все эти годы Олег был спокоен и уверен, что сейчас он будет лишним. У Серёжи была другая жизнь, другое окружение, другие заботы. Он жил в мире, далёком миру Олега, и, казалось бы, должен был быть счастлив. Только что-то пошло не так. Олег так и не понимает, что именно, но чувствует, что сейчас не должен уходить. Даже если Серёжа будет требовать, кричать, он не уйдёт. Он будет рядом до самого рассвета.

[indent] — Тебе надо поспать. — Олег отходит, возвращая вежливую дистанцию. — Я побуду рядом. И не спорь, пожалуйста. Твои пленники уже пытались сбежать, давай не будем рисковать.

[indent] Удобная отмазка, почти что достойная причина. На самом деле Олегу впервые страшно. Он боится, что, если Серёжу поглотит очередной кошмар, всё изменится. Изменится так, что уже нельзя будет ничего исправить.

+1

10

Сергей понимает, что Олег ни в чем не виноват. Ни в том, что Разумовского поймали и посадили в тюрьму. Ни в том, что в тюрьме с ним было.
Ни в том, что в его голове сидит чужой голос и порой решает за него, берет контроль. Почему так? Раньше не было. Сергей всегда был уверен, что все решения принимает сам.
Или тюрьма его свела с ума, а он и не заметил?

Говорят, что психи себя таковыми не считают. Они до последнего уверены в том, что нормальные, что у них нет никаких отклонений.
Сергей знает, что он сам совсем не в порядке, а это считается за нормальность?

Он хотел бы сидеть так вечно. Держать руки Олега, цепляться на него. Сказать вслух, признать перед собой, дать слабину и принять другое решение.
Такое, что в пизду это все. Грома, месть, расфуфыренную Юлию и толпу придурков, что здесь заперты по его прихоти.
Мордоворотов с их мрачными еблами, но за деньги слушающихся Олега.
Даже Венецию - и ее в пизду, чтобы не напоминала. Сергей любит Италию, слишком сильно, но сейчас он даже на этой земле почти что задыхается.
Взять бы Олега, Марго и уехать бы, где спокойнее. Где их никогда не найдут. У Сергея достаточно денег, чтобы наплевать на все.

Но он не может. Жажда мести сжигает изнутри, заставляет гореть от отчаяния, а чужой голос все еще слишком шепчет. Чей? Птицы? Этого странного божества? Сергей уже не знает, не различает, он просто хочет ТИШИНЫ, ВАШУ МАТЬ!

Голоса становятся тише только тогда, когда он видит отражение Олега за своей спиной. Он слишком близко, Сергей шумно выдыхает и обнаруживает, что слишком сильно сжимал руками подоконник.
Раненными от зеркала и перевязанными бинтами руками.
Когда он перестал чувствовать физическую боль и насколько это дурной знак? Он может быть и хочет рассказать Олегу все. Это звучит, как бред психа, но ведь Волков ему точно поверит, ведь так?
Он всегда ему верил, а Сергей его никогда не обманывал. Только недоговаривает. Ну вот сейчас.

Почему же он до сих пор молчит? Да потому что Олег ему здесь уже ничем не поможет. Он не разберется в кавардаке в голове Разумовского, нет, с этим Сергей должен разобраться сам. И со своим планом тоже.
Придется довести его до конца надеяться, что пронесет. А вдруг?
Он не думает о последствиях, это слишком сильно захватило его сознание.
- Ты всегда нужен. Всегда. Разве это не очевидно?
Когда Олег возвращает дистанцию, Сергей оборачивается к нему. Голос звучит глухо, тускло.
Кажется, он устал. Кажется, ему просто нужно лечь поспать, и в этом он согласен с Волковым.
Короткий кивок, он позволяет себя сопроводить в спальню.

В детстве, когда устаешь, подушка, матрас и одеяло кажутся спасением. Даже старая подушка с пролежнями, продавленный матрас и тонкое рваное одеяло, как было в их детском доме.
Сейчас у Сергея огромная кровать, офигенные подушки и одеяло тоже уютное, но никакой радости это не приносит. Более того, еще и никакого облегчения. Все дерьмо. Все через жопу.
Он ловит взгляд Олега, и отчаянно боится засыпать. Но усталость берет свое…

- Как это мило!
- Отвали.
- Слушай, не будь ты сентиментальной тряпкой хоть раз, а? Сделай ты что должен, это ведь самое главное!
- Знаю. Отвали.
- Ты рискуешь все просрать, если не возьмешь себя в руки!
- Я рискую все просрать, если не отвалишь и не дашь мне поспать.
- Ого, какой ты стал смелый… Давай, переверни страницу и оставь это в прошлом. Пронесет - хорошо. Не пронесет… Ну селяви. Тебе это не нужно…

Диалог продолжается почти до утра, но поспать Разумовскому все же удается. И он знает, что будет делать.
И не думает о последствиях. Гром будет здесь сегодня же вечером. Олег обо всем позаботится.
А остальное Сергей возьмет на себя.

+1


Вы здесь » illusioncross » за гранью времён » Загадочны Венеция и Ты


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно