Алёна Винницкая - Равнодушна

Если бы раньше Натали кто-то сказал, что у неё будет аж целых двое детей, то она бы, наверное, посчитала этого человека как минимум сумасшедшим. Вообще, она никогда особо не задумывалась ни о замужестве, ни о детях после того, как когда-то её предал тот, которого она горячо и беззаветно любила. Есть люди, которые не теряют надежду найти своё счастье, найти того человека, с которым захотелось бы прожить вместе целую вечность, с кем можно было бы завести большую и дружную семью и прожить остаток жизни максимально счастливо. Некоторые до конца жизни находятся в поисках «своего» человека, вкладывая в них все свои силы, и часто эти поиски оказываются напрасными. К сожалению, а, быть может, к счастью, Санкёр была не из таких людей. Ей хватило лишь один раз довольно сильно обжечься, чтоб навсегда закрыть своё сердце для всех, уйдя с головой в работу, благо, Габриэль Агрест особо не давал ей расслабиться, то и дело обеспечивая её какими-нибудь срочными и неотложными делами, поэтому у неё и не было времени, чтоб задумываться о подобных пустяках. Её это целиком и полностью устраивало, и, вроде бы, никогда не закрадывалась мысль о том, что всё-таки, закрывшись от всего, она упускает нечто очень важное… до недавнего времени.
Санкёр, sans coeur… Натали всеми силами старалась соответствовать своей фамилии. Сердце – бесполезный орган, мешающий нормально жить. Иногда она мечтала о том, чтобы все люди были как роботы: без чувств и эмоций. Каждый просто бы выполнял своё предназначение в этой жизни. Так было бы намного проще и лучше, по крайней мере для неё самой. Наверное, ей предначертано судьбой быть бессердечной, бесчувственной, холодной. Она злилась, ненавидела себя и всё то, что время от времени напоминало ей о том, что она всё-таки живой человек и заставляло осознать, насколько она одинока, признаться самой себе в том, что всё-таки, вечерами она едва не плачет, мечтая, чтобы в жизни появился кто-то, кто смог бы возродить в ней ту, прежнюю Натали, которая ещё могла любить, чьё сердце было открыто для всего мира. Наверное, она всё бы отдала, чтоб хоть на мгновенье почувствовать себя счастливой, живой и нужной кому-то не в качестве ассистента или гувернантки, а любимого человека. Чтоб хоть раз в жизни, проснувшись утром, не чувствовать одиночества и опустошенности. Она безумно желала узнать, каково это, когда тебя обнимают и целуют без повода, когда заботятся и любят просто за то, что ты есть. Всё чаще эти мысли не давали ей покоя, Натали едва сдерживалась, чтоб не закричать и не влепить самой же себе пощечину, дабы хоть как-то охладить все свои чувства, которые слишком усилились в последнее время и буквально сводили с ума.
Алёна Винницкая - Одиночество
Иногда Натали думала о том, что, наверное, этот мир и эта жизнь не для неё. Одиноким здесь не место, кому нужна женщина, у которой эмоций не больше, чем у фарфоровой куклы? Которая давно похоронила все свои чувства и даже не помнит, как это, любить? Кому нужна такая мать и жена? Никому. Ответ был очевиден, и он ранил в самое сердце, каждый раз, доставляя больше страданий и боли. Зачем природа создала её такой? Наверное, это была ошибка.
И всё же, кажется, кто-то где-то решил, что эта женщина уже достаточно страдала и больше не заслуживает одиночества, которое изо дня в день терзало её душу. Теперь она мать аж целых двоих детей. Конечно, они не родные по крови, но для Натали эти два подростка дороже всего на свете и, наверное, она никогда и ни за что не променяет их даже на самого Габриэля Агреста. «Ты больше не одинока, представь себе, Нат!» - не умолкал внутренний голос, который тоже стал более живым. Санкёр счастлива, хоть и несколько взволнована, ведь это всё-таки два живых человека, которым необходимы любовь и забота. Да, Натали умеет заботиться обо всех, кроме себя самой, так что с этим проблем не будет. А вот любовь… она, безусловно, любит своих детей, но совсем не умеет показывать эту самую любовь, будь она неладна. Конечно, с Гинко она уже за два года вполне нашла общий язык, и медведица даже вполне ей доверяла многие секреты. Да и Гарднер ей далеко не чужой, но всё-таки Нат боится, что станет для них плохой матерью. Хотя, как говорится: не попробуешь, не узнаешь.
Раннее утро. Натали не спала всю ночь. Слишком много разных мыслей, не дающих покоя, одна из которых – её новый статус матери двух детей. Казалось бы, у неё уже есть опыт работы с детьми, она уже энное количество лет является гувернанткой Адриана Агреста, плюс ко всему уже два года у неё есть приёмная дочь, с которой поначалу было ой как непросто, ведь та норовила полакомиться человечиной и Натали могла и несколько ночей не спать, чтобы совладать с необычной дочерью. Но, благо, теперь Гинко уже вполне обычная девочка с нормальными предпочтениями в еде. После всего этого беспокоиться о том, что в семье станет на одного ребенка больше – глупо. Тем более, Эллиот – замечательный парень, да и если бы и был проблемным, то Санкёр никогда и ни за что от него бы не отказалась. Просто, ей страшно, что она где-то облажается, как тогда, со своим родным сыном. Натали никогда не простит себе этого и не перестанет себя винить. Она просто не может себе позволить ещё раз потерять кого-то из детей. «Возьми себя в руки! И приготовь завтрак своим детям, мамаша!»
Приведя себя в порядок и спрятав следы недосыпа под косметикой, Натали идет на кухню. Сегодня на завтрак будут блинчики с джемом.

Утро обещало быть вполне добрым, по крайней мере Натали очень хотелось в это верить. Уже много раз она обещала себе мыслить лишь в позитивном ключе, не тревожась обо всём, что, возможно, может случиться. Её жизнь никогда не была лёгкой, светлой и безоблачной. Каждый раз приходилось преодолевать какие-либо трудности. Поэтому Санкёр вообще не знала, как это, жить, ни о чём не беспокоясь. Она привыкла ждать от жизни очередной «сюрприз», считая период «затишья» чем-то весьма тревожным. «Так жить нельзя!» - говорила она себе утром, стоя перед зеркалом. – «Ты должна стать хоть немного счастливой! Ты это заслужила!» - вторил ей внутренний голос.
Блинчики уже давно готовы. Какао разлит по кружкам. Натали смотрит в окно, немного жмурясь от солнца. Было бы прекрасно собраться вечером с Гинко и Гарднером и прогуляться как настоящая семья. Поесть мороженое в парке, поболтать, насладиться красотой окружающего мира. Быть может, со временем это войдёт в привычку, и каждый день этой немного странной семьи наконец-то станет наполнен смыслом? Она едва заметно улыбнулась. «Может предложить им? Хотя нет, Гарднера не стоит сейчас трогать без видимой на то причины.» Женщина, наверное, всё отдала, чтобы ему стало лучше, не раздумывая приняла всю его боль на себя, как и подобает настоящей матери. Она будет стараться изо всех сил, чтобы сделать жизнь своих детей максимально лучше, наполнив её тёплыми и светлыми моментами.
Натали всегда отдавала всю себя работе, не важно какой, лишь бы не сидеть без дела. Она привыкла так жить, будто робот, запрограммированный лишь на труд, совершенно забывший о своих чувствах. Так легче, когда твоё сердце не болит из-за различных переживаний, особенно из-за любви, когда ты не нуждаешься в чьих-то тёплых объятьях и нежных поцелуях. Натали преуспела в этом, сумев отключить в себе добрую половину подобных чувств и желаний. Но сейчас, кажется, Нат стала понемногу оживать, ощущать себя человеком и давать себе иногда быть слабой и даже немного ленивой. Начала хотеть искренней и безусловной любви, желала дарить тепло и заботу, мечтать и любить. Обретя семью, она будто стала совершенно другим человеком, и теперь ей кажется, что всё время до этого она была мертва.
Первой пришла Гинко. Натали, улыбнувшись, пожелала ей доброго утра. Медведица крепко обняла свою маму, так, что, кажется, Санкёр на мгновенье забыла как дышать, но потом всё-таки, переведя дыхание, обняла свою безумно сильную дочь и поцеловала её в лоб. На душе стало намного теплее. Она украдкой смотрела на дочь, уплетающую блинчики, и понимала, что это и есть счастье, о котором раньше она и мечтать не смела.
Гарднер пришел позже. Натали ещё была занята готовкой следующей партии блинчиков, поэтому не сразу заметила его. Она была рада видеть его, так же поприветствовав и приобняв, сразу заметив, что он ещё совершенно не пришел в себя после случившегося. От этого становилось больно. Родной человек – тот, чья боль намного хуже собственной. Санкёр понимала, что она не может ничего для него сделать, чтобы облегчить его страдания. Всё, на что она способна – просто быть рядом, чтобы парень не чувствовал себя одиноким и знал, что рядом есть те, кому он очень нужен, те, кто любят его только за то, что он есть. Ему плохо, Натали видит это, ощущает всеми фибрами души, его боль эхом отзывается в её сердце.
- Гарднер, тебе необязательно было спускаться сюда. Я бы принесла тебе завтрак в комнату. – Санкер едва смогла скрыть дрожь в голосе. – Тебе нужно отдыхать. Ни о чём не беспокойся, мы с Гинко всегда будем рядом, теперь мы – твоя семья. «Меньше слов, больше дела!» - всегда твердила себе Натали, однако сейчас она понимала, что может помочь только тёплыми словами и в данный момент она смогла их найти для того, кто в них так нуждается. Эти слова не были пустым звуком, они шли от сердца.
Гинко, уже допивающая какао, одобрительно закивала.

Натали едва сдерживалась, чтобы не прижать к себе этого милого ребенка. Никто никогда раньше не хвалил её кулинарные навыки, которые, на самом деле, были весьма посредственными. Ей было безумно приятно. Однако, она понимала, что Гарднер сейчас хочет побыть наедине с собой, без чьего-либо вторжения в своё личное пространство. Да и вообще она сама привыкла держать дистанцию со всеми людьми, даже с самыми родными (что всеми силами пыталась исправить), поэтому очень хорошо понимала Эллиота.
Он хочет прогуляться… в одиночестве. Санкёр сначала хотела возразить, ведь в его состоянии лучше провести пару дней в постели, но после небольших раздумий, поняла, что, возможно, от прогулки на свежем воздухе и созерцаний цветущего летнего Парижа ему, быть может, станет чуточку легче. Она искренне надеялась, что он, любуясь красотами окружающего мира, хоть на секунду подумает о том, что мир, на самом деле, не столь ужасен и жесток, как кажется, и что жизнь продолжается. Санкёр до глубины души потрясло всё, что случилось с Гарднером, поэтому она беспокоилась за его душевное состояние и мечтала, чтобы он смог найти в себе силы справиться с потерей и жить дальше. Она поможет ему в этом, по крайней мере, будет стараться изо всех сил. Она обязана спасти его, как мать и как друг.
- Да, конечно, только недолго, хорошо? Я на обед приготовлю что-нибудь не менее вкусное. – Натали готова была сделать что угодно, лишь бы ему стало легче, чтобы наконец-то он смог искренне улыбнуться. И всё-таки она не сдержалась, обняв его крепко. – В этом мире есть люди, которым ты безумно дорог. Не забывай об этом!
Лулу уже закончила завтракать и ушла по своим делам, обещая успеть к обеду домой.
Всё-таки работа у Агрестов и спасение Парижа ей слишком выматывали. Благо, сейчас она всё-таки взяла небольшой отпуск, хоть Габриэль дал ей его весьма неохотно. Всё-таки нужно подумать хоть раз о себе. «Ты человек, а не робот, дорогая!» Тем более теперь она ещё и мать двоих детей, за которыми также нужно наблюдать, хоть они уже достаточно взрослые. Так что и сейчас она продолжает усердно трудиться, только мечтая о днях, когда сможет провести хотя бы один день, не тревожась ни о чём. Просто проснуться и понять, что на сегодня у тебя нет никаких дел и ты можешь целый день посвятить лишь себе. Такого давно не было.
На сердце стало как-то тревожно. Натали не могла понять, есть ли повод для беспокойств или это она сама себе выдумала его? Наверное, всё-таки сейчас нельзя оставлять Гарднера одного, даже если он этого желает. «Прости, родной, но я должна, иначе сойду с ума.» - Женщина решает незаметно проследить за ним. По крайней мере, она не помешает Гарднеру гулять и заодно побережет свои нервы, хоть и снова устанет.
Она старалась не привлекать к себе внимание и действовала крайне аккуратно. Кажется, всё идет по плану. Правда, маршрут Эллиот выбрал весьма странный. Особняк Агрестов? Хотя, может быть, он хочет увидеться с Адрианом? Натали, спрятавшись за одной из машин, наблюдала как Гарднер что-то положил в почтовый ящик Агрестов. Дурное предчувствие усиливалось. «Что ты задумал?» Ей хотелось верить, что она просто чересчур беспокоится, но почему-то Натали всё же понимала, что не зря решила поиграть в шпионку. «Давай не будем накручивать себя раньше времени, Нат! Даже если что-то случится, ты сможешь это предотвратить, ты ведь не зря супергерой, а, кошка?» Что ж, действительно, с камнем чудес Чёрной Кошки ей было весьма спокойнее, да и даже без него она бы сделала всё, чтобы Гарднер не натворил глупостей, даже если бы это стоило ей собственной жизни. Как истинная мать, она обязана сделать всё, чтоб спасти своего ребенка.

Одиночество давно стало неотъемлемой частью жизни Натали Санкёр. Она не помнит, когда последний раз была окружена друзьями или хоть сколько-нибудь родными людьми. Семья не в счёт, да и её родителей уже давно нет в живых, хотя и они нечасто баловали дочь своим вниманием. Наверное, даже с Эмили и Габриэлем она не была достаточно близка, чтобы открывать им все свои тайны и делиться с ними переживаниями. Она слушала их, помогала им, но сама никогда не делилась своими проблемами. Почему-то Нат боялась близко подпускать к себе кого-либо, сама того не понимая, отталкивая от себя всех тех, кому она была небезразлична. Агресты, кажется, не раз пытались помочь, интересуясь её жизнью, но на все вопросы у неё был лишь один ответ: «У меня всё в порядке.» и улыбка, иногда искренняя, когда сказанное ею было абсолютной правдой (редко), но часто – натянутая, вымученная, фальшивая настолько, что звание худшей актрисы в мире ей было бы обеспечено. Она просто не привыкла принимать помощь, ещё в юности внушив себе, что должна быть сильной настолько, чтобы быть в состоянии обходиться без чьей бы то ни было поддержки. Ей это удалось. Она сильная, достаточно, чтобы ни в ком не нуждаться. Всё равно, сколько бы ни было вокруг тебя людей, в конечном итоге ты всё равно останешься один. Это правда жизни. Её жизни. Она одна. Сильная, самодостаточная и холодная настолько, что любой, кто окажется в зоне её досягаемости, рискует тотчас замёрзнуть насмерть под взглядом её льдисто-голубых глаз.
Она уже привыкла так жить. Так легче, никто и ничто не потревожит ледяное сердце снежной королевы. Натали постепенно подавляла в себе все эмоции, дабы та сердечная боль от предательств и потерь, не смогла потревожить её вновь. Она думала, что так ей будет легче жить. Она просчиталась. Её сердце начало понемногу таять, и, словно грёбаная весна, там зародилась любовь… к тому, кто никогда не ответит ей взаимностью. Но всё же эти глупые и бессмысленные чувства давали Санкёр ощутить себя счастливой, вдохновляя на самые смелые поступки. Габриэль… от этого имени она будто раз за разом оживала, чувствуя себя той юной Натали, которая ещё не успела хлебнуть горя, которая не знает, какая клоака ждёт её в дальнейшем. Она просто живёт, веря в чудо. Агрест одним своим присутствием дарил ей счастье, особенно когда улыбался. Ради его улыбки она, не замечая усталости, делала всё, чтобы вернуть к жизни его любовь. Натали привыкла жертвовать чем-либо ради других. В детстве она могла подарить любимую куклу девочке из менее обеспеченной семьи, отдать свой обед бездомной собаке. С годами масштабность пожертвований заметно выросла. Теперь уже далеко не маленькая Натти вовсю жертвует своими счастьем и благополучием для тех, кому повезло меньше, хотя, меньше ли? На этот вопрос она предпочитает не отвечать даже самой себе, особо не размышляя о том, что останется от её души и сердца в самом конце, когда отдавать уже будет нечего? Появление в её жизни Марка с лихвой компенсировало все энергозатраты. Её сердце вновь забилось с новой силой. Тогда она впервые смогла почувствовать настоящее счастье, ради которого, наверное, стоило пережить всё то, что было раньше, иногда думая о том, что это просто наказание за то, что когда-то она отреклась от своего сына, за что никогда себя не простит, но зато теперь она хотя бы чувствует себя живой и нужной кому-то просто так, а не для достижения какой-либо цели. Это действительно чудесно.
Иногда Натали казалось, что она создана для того, чтобы бесконечно страдать. Особенно остро она ощутила это, когда Марк погиб и всё её счастье было помножено на ноль. Она смутно помнила дни после его смерти, просто существуя словно робот, выполняя чисто механическую работу. Она не помнит, ела ли что-нибудь, спала ли, всё было словно в густом тумане, из которого время от времени слышались голоса то Адриана, то Габриэля, чьи-то неловкие объятия, какие-то слова, наверное, поддержки и утешения. Но Санкёр ничего не ощущала, ей самой казалось, что она погибла в тот день вместе с Марком. Затем через пару месяцев она потеряла Адриана. И вновь ей пришлось не только кое-как совладать с собственным горем, едва отойдя от смерти Марка, но и изо всех сил стараться пробудить в Габриэле и Эмили желание жить снова. Со стороны, наверное, это выглядело весьма комично: одно безжизненное тело старается вдохнуть жизнь в два других, почти таких же.
«Всё проходит, и это пройдёт.» - когда-то она случайно услышала эту кем-то оброненную фразу, которая намертво отпечаталась в её душе. Действительно, прошло, по крайней мере, душевные раны стали понемногу затягиваться. Наверное, счастье – не для неё. Она уже в который раз смирилась с этим и как-то продолжала жить дальше, разбазаривая все свои силы во благо семьи Агрест, больше в её жизни не было смысла.
В сердце снова весна, какая-то хреновая, но весна. Адриан неожиданно вернулся, оказалось, он всегда был жив. Санкёр снова мама… двух слегка чудаковатых, но всё же прекрасных подростков, у каждого из которых своя личная трагедия, поэтому все свои проблемы каждый раз приходится задвигать подальше, из всех сил пытаясь подарить хоть немного тепла и любви, даже не надеясь на отдачу. Зато весьма нескучно. И вот она пытается затеряться в толпе, ломая голову над тем, что же задумал её глупый несчастный ребенок. Кажется, ничего хорошего. «Гарднер, умоляю, не натвори глупостей! Я не переживу.» Он, вроде бы, хочет перейти дорогу, на почему-то в не положенном для этого месте и как-то нервно.
Натали всегда думала, что кольцо Чёрной Кошки всегда поможет ей, что с ним она может всё. Наверное, она слишком ушла в свои мысли, в тысячный раз думая о том, что же задумал Гарднер и как его остановить. Она не успевает среагировать, с ужасом наблюдая как велосипедист на весьма приличной скорости наезжает на него. Перед глазами тот злосчастный день, когда Натали узнает, что Марка больше нет. Она едва подавляет желание закричать и бросается к сыну, вокруг которого уже собиралась толпа зевак.

Больница. Тошнотворный запах лекарств навевает безысходность. Натали толком не помнит, как приехала скорая, как Гарднера привезли в больницу, как наконец-то вышел доктор и сказал, что всё будет в порядке, небольшое сотрясение и несколько ушибов. За это время она, кажется, успела выплакать все свои запасы слёз и теперь могла лишь невидящим взглядом смотреть куда-то в окно, на серые облака, иногда посматривая на сына, легонько сжимая его руку. Она уже не осознавала, что чувствует, наверное, она просто чудовищно устала, хотя после такого сон ей не светит. В голове слишком много мыслей о том, что она, буквально пару часов назад, едва вновь не потеряла дорогого сердцу человека. Худшая мать из всех, которые существуют на этом свете. Эта мысль слишком сильно резанула по уже и без того убитому вхлам сердцу. После пары секунд оцепенения, Санкёр вновь горько разрыдалась, уже не видя ни одной причины для своей и без того лишенной смыла жизни.

Отредактировано Nathalie Sancoeur (2020-10-12 22:21:56)

Натали едва успела заметить как Гарднер оказался рядом и едва не упал прямо на неё. Ей удалось быстро среагировать и подхватить его. Сердце бешено колотилось, в глазах, покрасневших от слёз, всё вокруг становилось нечетким и расплывчатым.
Гарднер просил прощения. Натали не злилась на него, зная, через что ему пришлось пройти. Он слишком устал, и она, и Адриан, и все вокруг, втянутые в эту жестокую и бессмысленную игру. Да и было бы смешно, если б Гарда отчитывала та, что когда-то пыталась свести счёты с жизнью просто от несчастной любви, что было не менее эгоистично по отношению к её матери. Но, наверное, лучше об этом никому не рассказывать, так же продолжая прятать шрамы от глубоких порезов под длинными рукавами водолазки. 

- Всё в порядке, милый! - Она гладила его по спине, обнимая. - Я всё понимаю, я знаю как тебе тяжело. Но нельзя вот так просто взять и сдаться. Рядом с тобой есть те, кому ты очень нужен и чья жизнь станет невыносимой, если ты уйдешь. Пожалуйста, не делай так больше... - Натали пришлось приложить немало усилий, дабы вновь не заплакать.
- А теперь тебе необходимо вернуться в постель. Я буду рядом!

***

Гарднер вновь уснул. Натали держала его теплую руку, думая о том, как же всё-таки тяжело быть матерью, хоть и приёмной.
За окном начинало темнеть. Поправив одеяло и мысленно пожелав Гарднеру спокойной ночи, она поспешила домой, зная, что там её ждёт ещё один ребенок, который так же нуждается в материнской любви и заботе.

***
- Я дома! - Негромко крикнула она, наконец, сняв с себя неудобные туфли.
Тут же из кухни выбежала Гинко, в фартуке, со следами муки на нём, на руках и на лице. Кажется, кто-то решил порадовать маму чем-нибудь вкусным. Значит всё же день не такой уж и плохой.