here comes the man with the look in his eye
fed on nothing, but full of pride
words as weapons, sharper than knives
makes you wonder how the other half die.
t h e  d e v i l  i n s i d e

Всё это напоминало нелепое черно-белое немое кино, мир в котором словно бы поделился на до и после, раскололся на мелкие трещины подобно земле в самой настоящей пустыни без прохладных дождей и живительных оазисов. Личность Леди Баг была так нелепо, но все же неумолимо раскрыта — и Коту Нуару, вроде как, следовало бы порадоваться за случившееся, ибо желание сорвать алую маску в черную крапинку со своей героини все это время было железным и беспардонным, но сдерживало его все же банальное уважение ко своей бывшей соратницы, коллеге по геройскому цеху и обычной музе, вдохновляющей на совершение мыслимых и не мыслимых подвигов ( нет, спасение Парижа, конечно, было направлено не только во имя привлечения внимания Леди Баг на неброского помощника в черном с разрушительными силами в руках, но и для того, чтобы выручить случайных людей из беды, вырвать кукол из цепких лап Бражника, которые стали всего лишь жертвами случайных обстоятельств принципа ' не в то время, не в том месте ', побыть самим собой хотя бы с пару часов, чувствую привкус сладкой свободы на тонких губах ), однако сейчас не хотелось ровным счетом ничего. Потому что рухнул карточный домик под дуновением ураганного ветра; весь этот сплошной маскарад с супергероикой был окончен громкими хлопками хозяинов светлого дома. А под маской оказалась никто иная, как Маринетт Дюпен-Чен. Которая, конечно, не заслужила такого пренебрежения к своей прекрасной персоне, но поделать Адриан Агрест с этим не мог. Потому что чувствовал каждой клеточкой своего сердца себя обманутым.

Поэтому сейчас, патрулируя вечерний Париж в гордом одиночестве, он, опираясь на волшебный жезл ладонями и положив на них устало свой подбородок, устало всматривается в закатное солнце с крыши одного из домов и наслаждается привычной тишиной вокруг себя, тихо вздыхая. Он не знает точно, сколько именно продлится вынужденное их с Маринетт разделение, но теперь он был уверен в одном: он не позволит Бражнику отобрать волшебные серьги Леди Баг даже ценой собственной жизни. Очевидно, что злодей наверняка теперь знал о гражданской личности главной супергероини Франции, а, поэтому, попытается разобраться со всеми магическими бедами, которые только могли навлечь акуматизированные люди, один, без поддержки девушки со стороны, чтобы только у нее не было причины обращаться к созидательным силам Тикки. Кот Нуар искренне надеялся на то, что этого срока, пока он не выйдет на след Бражника и не разберется с ним тет-а-тет, хватит за глаза для того, что принять эту правду и вынужденно смириться с ней, чтобы улыбнуться своей однокласснице под маской Леди Баг, как и прежде, однако что будет дальше — покажет время. Но кто же мог ( додуматься ) предугадать заранее, что встреча с Бражником произойдет столь неожиданно быстро? Причем настолько, что Кот Нуар не мог сказать точно, что был готов к ней на все сто процентов. Ведь не даром они с Леди Баг боролись с его живыми происками столько месяцев, недель и дней — человек, что контролировал свою могущество с помощью камня мотылька, был невероятно умен, коварен и хитер. Недооценивать его явно не стоило.

Неожиданно вдалеке мелькает чья-то фигура, которая никак не вписывается в привычные наддомные виды огромного города, доступных исключительно для супергероев. Чуть прищурившись, она замечает бегущего по крышам незнакомца в облике, похожего на Бэтмена, который останавливается на какую-ту жалкую долю минуты и смотрит на супергероя со стороны соседней крыши. А затем, залившись ядреным смехом, показывает руку ( отчего-то окровавленную в темной перчатке ), в которой мелькаю довольно-таки знакомые красно-черные сережки. Кот Нуар вздрагивает от неожиданности, а сердце его котячье сжимается болезненно от накатывающей волны страха. Он упустил акуматизированного? Но как? И что он натворил с Маринетт Дюпен-Чен? Не хотелось верить до последнего, что кровь на руках очередной марионетки Бражника принадлежала действительно ей. — Черт, — вздрагивает от нахлынувшего, расползающегося по тонким сосудам раздражения, прежде чем наконец опомниться и погнаться следом за злодеем. — Эй, стой! Сразись со мной, несчастный трус, — Кот Нуар хмурится злобно, набирая больше скорости в каждом своем новом движении в процессе бега да ловких прыжков по крышам. Но акуматизированный, как ни крути, оказывается на удивление быстрее, уводя супергероя черным шлейфом за собой все дальше от привычной точки дислокации около величественного Лувра. Он будто бы его не замечал, вдохновленный неизвестной для Адриана конечной целью ( хотя, казалось бы, он уже и без того ее достиг, крепко сжимая в кулаках драгоценные сережки, что были одним из мощнейших артефактов на этой планете ).

И только потом до Адриана Агреста доходит, что он на пути к великому для себя открытию — чувствует всем своим мурчащим нутром, что должно произойти что-то важное в его жизни, что-то, что перевернет весь этот мир с ног на голову, — ведь недоделанный Бэтмен мог привести его в логово Бражника, в котором последний так тщательный скрывается все это время неприкрытой тенью на темных стенах, хищно покусывая губы и облизываясь в предвкушении своей грандиозной победы над своими врагами. Только вот рано радуется он своей несвоевременной для себя удаче, ведь Кот Нуар не допустит и малейшему проявлению этого сладкого триумфа на его гнилой душе, ворвавшись на его персональный праздник жизни незваным гостем. Адриану оставалось искренне надеяться на то, что мужчина приготовил на всякий случай ' тарелку с комплектом из пары столовых приборов ', а то будет как-то совсем неловко ощущать себя Малифисентой на этом балу по случаю рождения дочери у короля Стефана. Единственное, что парня начинает смущать невероятно, так это то, что они все ближе и ближе подбирались к особняку Агрестов, пока того и вовсе не оказались в скором времени на его родном богато обставленном дворе. — Что за?.. — неужели это была ловушка? Или же Бражник опустился до такой паскудной низости, что взял в плен его холодного, непоколебимого отца, чтобы путем грязного шантажа выманить у него кольцо разрушений ( хотя откуда ему знать о том, что они с Габриэлем Агрестом самые что ни на есть настоящие родственники единой крови )? Ему не хватило того, что он сотворил с ним, когда воспользовался краткими громовыми проблесками гнева на его сердце, обращая в Коллекционера? Сколько много вопросов — и так мало ответов на них. Точнее, их вовсе не было.

Бэтмен влетает в округлое стекло, предусмотрительно выбивая его ногой. Немного замешкавшись на месте, Кот Нуар, стиснув плотно зубы от нарастающей на душе ненависти, летит следом за ним, ловко оттолкнувшись от крыши с помощью волшебного жезла и перекатившись на сто восемьдесят градусов по стене, оказываясь сию же секунду в темном помещении, в котором витали по всему периметру прохладной комнаты и сидели на полу бабочки с белоснежными крылышками. — Ну, где же ты? — вызывающе произносит практически себе под нос Адриан, и, стоит ему уловить острым своим слухом котячьих ушек усмехающегося акуматизированного недалеко от себя ( в пару тройку шагов, сокрываясь в вырвиглазном мраке ), замахивается своим оружием с громким рыком ну губах, после чего тот, неожиданно для Агреста, рассыпается иллюзией прямо на его зеленых глазах, словно умирающая птица феникс, обратившаяся в пепел затхлый, что прахом развеется вскоре на легком ветру. Кот Нуар затравленного моргает, не понимает, что происходит, пока не поднимает взгляд на окно, которое вновь стало целым, как ни в чем не бывало; снаружи ему приветливо машет лисьей лапкой Лила Росси в образе Вольпины, которая, одарив героя самодовольной улыбкой, спрыгивает с крыши особняка и устремляется, кажется, куда-то восвояси. И Адриан Агрест, крепко сжав руки с коготками, которые начали впиваться под спандекс и кожу, оставляя очевидные бордовые болезненные следы, собрался было корить мысленно себя за то, что умудрился попасть в этот зубастый капкан правосудия добра и зла. Он повелся, он оказался обманутым вновь — да ты настоящий ' счастливчик ', Кот Нуар. — Ты? — вопросительно вскидывает Адриан бровь, когда из темноты неожиданно выходит крепкий мужской силуэт, который он узнает из тысячи. Бражник, что сумел все же провести за нос одного из супергероев, собственной персоной.

Отредактировано Adrien Agreste (2020-09-14 10:20:41)

Коту Нуару отчего-то казалось, что все происходящее здесь и сейчас является не иначе, чем просто плодом его больного ( детского ) воображения, полуночным кошмаром под покровом коварной тьмы в его комнате, который ощущался сейчас по-настоящему каждой клеточкой его тела во сто крат больше. Но все было самой что ни на есть настоящей реальностью, дышащей прямо в подростковый затылок могильной опасностью, что напоминала Адриану Агресту завывания ветров в самые лютые зимние вечера Парижа, которые ему только довелось прочувстовать за все свои пятнадцать лет не самой лучшей жизни личной отцовской модели, сидящей то и дело на инкрустированном драгоценными камнями золотом поводке. А поэтому самоуверенности ему бы стоило поубавить, да видно только не в этот раз. Ведь все это не отменяет одного, пожалуй, неоспоримого факта во всей этой истории — Бражник обнаглел настолько, что осмелился завести его в ловушку, а не вступить в реальный открытый бой, чтобы, черт его побрал, поговорить за свою жизнь. И не где-нибудь, а в его доме, — в шикарном особняке семейства Агрест, который Адриану порой казался нерушимой крепостью, из стен которых не сбежать так просто, не скрыться с холодных глаз гувернантки ( ему не хватало только аккуратно выкопанного рва по периметру с кишащими в нем аллигаторами в самых лучших традициях исторических фильмов о Средневековье ), — где, вполне вероятно, был связан по рукам и ногам его папа. Оставалось лишь надеяться, что Габриэля в этот самый момент не было дома, и он отправился на какой-либо из вечерних показов своего конкурента по модному бизнесу. Ох, Бражник, не того ты супергероя выбрал для того, чтобы излить свое горе ему в плечо. Далеко не того.

— Ты решил поболтать со мной тут, серьезно? В особняке семьи Агрестов? Знаешь, я не то, чтобы всегда являлся благодарным слушателем, — с долей скептицизма вздыхает Нуар, но поняв, что Бражник не планирует останавливаться в свой цели вывалить ему правду-матку, обводит зелеными глазами темное помещение со светлыми бабочками в удручающем жесте, и складывает руки на груди, не выпуская из крепко сжатой ладони сложенный жезл. А то мало ли. Зная этого злодея практически как все свои пять пальцев, Кот с уверенностью мог бы заявить, что тот может напасть совершенно неожиданно. Как на униженных и оскорбленных своими темными акумами, злость и ненависть которых — мощнейший источник, катализатор для рождения будущего очередного разрушителя Парижа. — Ладно, но только это не очень умный ход — не находишь? Ну, чтобы злодей рассказывал все свои планы пойманному в сети отпетому добряку, который все равно сможет тебя победить и заруинить тебе все, что только можно и нельзя? — хотя, быть может, он сейчас сможет узреть Бражника другого, иного — настоящего, а не бесчувственного Терминатора без страха и упрека, который не знает таких привычных понятий, как жалость и сострадание? Удивительно, но так оно и оказалось. У Кота Нуара даже руки опустились на какой-то миг от столь неожиданной для него самого истории Бражника ( хотя понимал где-то на подкорке разума, что он мог просто-напросто ее красиво придумать, давя на болевые точки героя ловкостью нехитрых психологических приемов без малейшей доли мошенничества ), ведь он мог прекрасно представить и понять какого было сейчас его сыну.

from the start of life to my dying day
in the dark of night and the burning light of day
it's a bloody fight, but I can't walk away
i'm prime for the front line

— Я сочувствую тебе, конечно. И прекрасно понимаю твоего сына — у меня тоже нет матери, а отец забыл о моем существовании в принципе, но я не использую настолько бесчеловечные методы, чтобы исправить все, даже если я считаю, что судьба со мной поступает тем самым совершенно несправедливо. В чем была твоя проблема просто сходить к Мастеру Фу и попросить талисманы у него? Ведь явно ты от него получил свой камень, — морщится Агрест, а на заявление о том, что последний акуматизированный человек скончался в больнице, Кот будто и вовсе выпадает из реальности, вздрогнув на месте. Руки начинают дрожать, правый глаз от неожиданного плохого известия — едва заметно дергаться от подступающего нервоза. — Н-нет. Ты л-лжешь. Э-этого просто быть не может. Она же ведь была жива, — отойдя от своего собеседника на пару шагов назад, Кот Нуар продолжает слушать поток речи разговорившегося врага будто через глухое ведро, из-за плотных стенок комнаты с закрытой дубовой дверью. Он хоть и применил силу Катаклизма на живом человеке, но и в жизни бы подумать не мог, что она сработает против его желания все исправить без целительных сил Леди Баг. Он ведь направил их целенаправленно на уничтожение темной бабочки, но никак на испепеление души в хрупком девичьем теле бедняжки Эман. Кот Нуар дышит тяжко, вбирая воздух полной грудью, пытается успокоиться, но получается у него это, откровенно говоря, максимально хреново. В конце концов, кто бы мог подумать, что однажды на руках Адриана Агреста — мальчика модельной внешности с теплым весенним ветерком нежности в золотистых волосах — окажется чужая кровь, повлекшая за собой не иначе, чем самую настоящую смерть. Кот Нуар боялся представить даже на секунду, коль окажется это горбкой правдой на самом деле, в каком ключе будут пестрить о нем заголовки всех ныне существующих и прекрасно здравствующих французских газетенок ( ведь получится по неутешительным душу итогам, что герой из него такой себе — не очень ).

— Это во всем ты виноват. Ты, — сжав крепко зубы от подступающей злости и тыкнув на силуэт мужчины указательным когтистым пальцем, Кот Нуар еле сдерживает себя, чтобы не наговорить ему лишнего. Наверное, он уже двадцать раз в курсе того, что под маской Леди Баг скрывалась никто иная, как Маринетт Дюпен-Чэн, посему в лишний раз повторять о гражданской личности супергероини всуе не хотелось ровным счетом совсем. — Это ты заставил меня стать убийцей. А теперь ты вот так вот просто просишь меня о том, чтобы я собственноручно ограбил Леди и выполнил специально для тебя функцию бесплатного курьера по доставке волшебных талисманов? Да ты совсем с ума сошел! — после чего, приведя оружие в полную боевую готовность, Адриан в пару ловких котячьих прыжков преодолевает расстояние между ним и Бражником, чтобы нанести свой первый удар. — Мне искренне жаль твоего сына. Хотя бы уже потому, что родился у такого эгоиста, как ты, — шипит он во время кратких маневров, отбиваясь от атак то самого повелителя бабочек, то стараясь сбить того с ног до того, как тот решит в очередной раз нанести свой болезненный удар. Возможно, что Коту Нуару действительно стоило бы побеспокоиться по поводу охраны чудесного артефакта Маринетт, забрав ее сережки на какое-то время с собой. Или унеся их мастеру Фу. Это было бы лучше, чем подвергать девушку сейчас опасности. Особенно, когда Бражник бежит вперед паровоза за своими благими мечтами ( спасибо и на том, что они не заключалась в захвате всего Парижа целиком, где он мог бы упиваться властью, как самым лучшим итальянским красным вином, на кожаном мэрском кресле отца Хлои Буржуа ) по чужим костям и разбитым головам. Этот тип определенно не привык отступаться от своих целей ни на единый шаг назад, готовый в любой момент потратить для этого любые средства во имя их достижений.

Отредактировано Adrien Agreste (2020-09-14 10:23:53)

А Бражник в бою был далеко не промах — стоило бы признать это заранее, однако, что случилось, то, как говориться, случилось. Этой взбучки было все равно не миновать, да и Нуар бы себе не простил, если бы он сбежал из лап своего врага так просто, поджав котячий хвост. Мало того, что удар у Бражника был весьма крепким даже по нынешним меркам супергероев, у которых огромная сила была приписана всеми возможными и невозможными канонами, считаясь в их среде обитания чем-то обыденным и даже нормальным, так он еще был и великолепным психологическим манипулятором, от слов которого руки то и дело начинали дрожать от подступающего каждый раз трусливого бессилия. Конечно, вероятно, этот злодей был в чем-то действительно прав — Эман получила фатальное поражение не конкретно от акуматизации, а именно от примененного на бедняжке мощной атаки Катаклизма, от которого выживаемость была достаточно низка, однако почему-то своих грехов мужчина так и не хотел в упор замечать, забывая и стирая из памяти многие ситуации, из-за которых им с Маринетт Дюпэн-Чен приходилось быть где-то на грани между жизнью и смертью. Взять хотя бы недавний момент с Горизиллой, когда ему пришлось рискнуть собственной шкурой и сигануть с высотного здания вниз в своем гражданском облике, уверенно чтя заветы о нераскрываемости своей геройской личины перед кем бы то ни было ( и если бы не Леди Баг и его святая вера в нее, то Бог знает, чем бы закончилось эта падение прямиком в костлявые руки самой смерти ). Так что, чего уж там говорить, а у Бражника был весьма странный подход к заботе над жертвами своих же нападений, которая не распространялась на самих героев, противоборствующих ему. И на Адриана Агреста в частности — быть может, Бражник терпеть звездного мальчика с городских билбордов и глянцевых обложек сам не может?..

Несмотря на все свои выпады, несмотря на попытки защититься и напасть на злодея самому, Кот Нуар получал гораздо больше, чем бы того ему хотелось на самом деле ( точнее, вовсе не хотелось — единственным его желанием было оставить Бражника с носом, рассекретить его личность и забрать у него талисман хищной моли от греха подальше, вверяя его в надежные руки Мастера Фу ). Удары градом сыпались один за другим, заставляя Кота Нуара от боли закусывать нижнюю губу и болезненно вздыхать, а когда же он совсем остается без сил — Бражник без сожаления откидывает героя к дальней стене, по которой Нуар неспешно сползает на колени, а затем — безвольной куклой падает на пол в бок, жмурясь от дикой боли, распространяющейся по каждому нервному окончанию во всем теле. Он совсем остался без энергии для активного продолжения бойни, а своих конечностей, которыми можно было бы пошевелить и удостовериться в том, что они хотя бы не сломаны, Адриан будто бы вовсе не чувствовал, словно бы перестали они даже в, казалось бы, неуязвимом виде, слушаться его. — Иди-ка ты к черту, — хрипло говорит Кот Нуар, когда Бражник, плотно стиснув его подбородок, требует с него ответа. — Н-ни за ч-что, н-никогда, ты... — кажется, от такого ответа Бражник предпримет попытку его задушить, тем более, что его рука так удачна была расположена близко к его горлу, но ото своих непримиримых принципов Адриан не собирался отступаться ни за какие коврижки на свете, — ...получишь ее серьги т-только через мой т-труп, — и перспектива полежать в больнице с полгода его не слишком и пугала. Подумаешь: сменить одну до слепоты белую тюрьму на другую. Он и в ней найдет способ для побега даже в своей плачевном, полусломанном состоянии. — Но тебе я не с-сдамся никогда!

По всему темному логову раздается предательское пищание кольца Кота Нуара, сигнализируя своего временно выбывшего из игры владельца о том, что заряда для поддержания трансформации в нем катастрофически не хватает. Что было, к слову, весьма удивительно, ведь Адриан не использовал в этот раз свои суперсилы, чтобы лишиться своего черного защитного спандекса в столь короткое время. Или же жесткая по всем параметрам война успела выбить из него все, что только можно и нельзя? Кажется, Агрест, ты окончательно приплыл. Ты настолько увлекся дракой с этим грозным и ненасытным мужчиной перед, что позабыл бонально о своей безопасности в целом. Теперь и твой истинный облик станет ему известен, оставив целый город без защиты героев инкогнито. — Черт, — скривившись от боли во всем теле, Агрест пытается приподняться на руках, но выходит у него это максимально отвратительно. Точнее, никак — его путь преграждает трость Бражника, а сам он, самозабвенно улыбаясь, будто бы ждет кульминационного заката геройской карьеры этого Кота Нуара, талисман которого можно забрать теперь, как делать нечего. Да от тела подростка, владевшего им, избавиться без особых на то усилий, выбросив его в холодные воды реки Сены ( разбираться в произошедшем не будут — спишут Адриана Агреста в утопленники, решившего покончить со своей жизнью из-за ужасной обстановки в семье и сложных отношений с отцом ). — Тебе должны быть известны правила — никакого снятия масок друг перед другом. И е-если т-ты чтишь э-эти традиции, то ты должен дать мне время для подзарядки и потом можешь продолжать издеваться надо м-мной сколько х-хочешь, — а после, не дожидаясь ответа от Бражника, лишь выдавливает из себя болезненную ухмылку, осознавая свое плачевное будущее как можно лучше, даже чем бы то представлял себе его оппонент себе на уме. — Хотя кого я об этом прошу, действительно.

Обмякнув в руках злодея окончательно, Кот Нуар прикрывает глаза и магический свет детрансформации в гражданское обличье обволакивает его с головы до пят. И теперь уже Адриан Агрест начинает ощущать, как ломота и резь во всем теле начинает ощущаться заметно острее — трансформация давала ему большую выносливость, нежели чем у обычного человека, а тем более у подростка, которого все это время берегли, как фарфоровую куклу ( что неудивительно вовсе, ведь модели негоже быть на фотографиях с синяками по исключительно бархатной коже, да с царапинами по рукам и ногам — если фотосессия не приурочена, конечно, к освещению проблематики домашнего насилия или школьного буллинга ). Лицо будто горело огнем, а по виску продолжал течь кровяной ручеек, которую Агрест, будучи Котом Нуаром, даже не замечал. — Адриан! — слышится тонкий голосок на подкорке сознания Плагга, который испуганно летит к нему и касается лапкой его плеча. Очевидно, даже он был не рад нынешнему состоянию своего хозяина. У Адриана не было сил, чтобы повернуться к своему испуганному квами даже банальным поворотом головы, однако он был рад присутствию хотя бы одной родной души подле себя. И то, которую отберут с минуты на минуты, к сожалению. Крепко зажмурившись и пытаясь прогнать пелену перед собой, Агрест, сквозь дичайшую головную боль, вновь открывает зеленые глаза, слабо фокусируясь на силуэте перед собой. — Ты доволен? Получил то, что хотел? — бросить вызов Бражнику напоследок — да, это определенно было в духе Кота Нуара. Пускай таковым сейчас он уже и не является, но все же. — Я знаю, что для меня уже все кончено. Добей и забирай кольцо — ты же именно этого так невыносимо желал!

Отредактировано Adrien Agreste (2020-10-21 07:51:46)

Адриан Агрест готов был ожидать всякого: вплоть до того, что Бражник действительно покончит с ним раз и навсегда, с чувством хищного удовлетворения на своей темной душе забирая у истерзанного мальчишки вожделенное кольцо. Тем более, что разбитое состояние Агреста очень даже сильно к этому располагало — столько же сильно утруждаться, как это было с пару минут назад, злодею с ним не предстоит. Однако то, что происходило дальше, невозможно было адекватно вписать в рамки разумного. По крайней мере, Адриан никак не ожидал увидеть самолично, пускай и прогуливаясь буквально на самом краешке своей короткой жизни ( поджидая, что вот-вот его аккурат низвергнут в самую пучину смерти, подталкивая в нее не самым заботливым жестом грубых рук, обтянутых черной кожей перчаток ), чем-то явно взволнованного Бражника, который, судя по срывающемуся в тоне голоса при произношении его имени, прекрасно знал о нем — об Адриане Агресте, который так долго скрывался ото всех под маской Кота Нуара, защитника всея Парижа и самой чудесной Леди Баг в том числе. Что, чертов злодей, не ожидал такого внезапного поворота в своей жизни? Не ожидал узреть перед собой избитую до полусмерти своими собственными руками известную модель Франции? Адриан хило улыбнулся бы всему этому, если бы только мог, однако сейчас его клонило все только больше и больше ближе ко сну. Да и не сохранил бы он ее на своем побитом лице надолго — и его бы обухом по голове ударило то самое, отчего бы его сердце в груди болезненно пропустило удар. Ведь и Бражник решается снять с себя практически незамедлительно злодейскую маску, являя себя поверженному Агресту всего истинного себя со всех сторон.

Адриан Агрест чуть приоткрывает рот от нахлынувшей на него штормовой волны пренеприятнейшего удивления. Перед ним стоял, — точнее, уже падал на колени ближе к нему, сгребая во власть своих рук его покрытое синяками и кровавыми ссадинами тело, — Габриэль Агрест своей собственной персоной. Его отец. — Папа?.. — лишь и успевает он неверяще едва хриплым шепотом спросить склонившегося над ним Габриэля, где-то глубоко в душе надеясь на то, что родное лицо, исказившееся от гримасы ужаса, — всего лишь не самая смешная насмешка от Бражника, его иллюзия бесчестного обмана. Потому что быть этого не может: Адриан не хочет верить в то, что под маской главного суперзлодея все это время скрывался единственный оставшийся в живых ему родной человек. Да и быть такого ведь не может! Леди Баг же однажды допускала себе лишнюю мысль, что их общим врагом может оказаться ( к огромному ужасу самого Кота Нуара, как он прекрасно помнит этот день, словно бы он был только вчера ) Габриэль и к чему все это по итогу привело? К Коллекционеру, разгромившего весь особняк Агрестов, вестимо. Которому Адриан был даже рад, понимая, что и подозревать его отца после акуматизирования было попросту бессмысленно. И что это получается? Габриэль Агрест управлял в тот момент самим собой? Адриан, у которого зеленые глаза от объятий были практически на мокром месте, крепко зажмуривается, старательно отрицая происходящее. Он бы с удовольствием отмотал время назад и решительно отказался бы от идеи выяснение гражданкой личности Бражника ценой собственной жизни. Чтобы спать и жить спокойнее в святом неведении, убегая в нерешительности от неминуемого.

Габриэль Агрест был подобен сейчас горящей восковой свече в храме Христа Спасителя. Он горел весь изнутри, а его твердый голос на подкорке разума Адриана звучал и колебался, как обжигающее оранжевое пламя на легком ветру от молебельного шепота вперемешку с горестным придыханием на грани истерики. Его многочисленные расспросы теряются и остаются без ответа — слишком уж послушный сын теряет дар речи от шока. А его и без того слабое тело сковывает непринятие, протест, которым он будет жить еще не меньше пары часов, если не больше. Нет, нет, нет, — это всего лишь сон, ночной кошмар! Он в скором времени проснется у себя в постели рано утром, как ни в чем не бывало, и встретит новый день с головной болью от столь резкого прерывания сна, вспоминая обрывочные фразы Габриэля набатным эхом в гулком потоке тяжких мыслей. Пускай это все только закончится здесь и сейчас, пожалуйста. И, словно бы Бог вдруг решается исполнить его мысленные кричащие просьбы и даровать многострадальному мальчику-герою такой необходимый покой, Адриан на короткое время теряет сознание, наконец получая такую прекрасную возможность перестать чувствовать боль не только физическую, но и моральную. Только вот отключиться мальчишке удается не полностью — он прекрасно слышит все то, что происходит сейчас вокруг него. Вот сдавленный кошмаром с тяжелым дыханием крик старшего Агреста прерывается испуганным вскриком узнаваемым голосом Натали Санкер; вот его все куда-то продолжают нести и, в конце-концов, опускают на что-то мягкое. Кажется, на кровать в его же комнате, но Адриан в этом не был уверен до конца.

Уставшие зеленые глаза без привычного блеска в жизни в них удается распахнуть нескоро, когда кожа на нем начинает ощущать покалывание лечебных антисептиков и касание непривычно заботливых ладоней. Голова от проникающего в комнату закатного солнца трещала буквально по швам, принося побитого собственным отцом Адриану Агресту как можно больше дискомфорта будто ему в назидание ( за что же ему такое наказание? ). Зрение, спустя пары секунд, начинает фокусироваться отчетливее, а замыленная пелена эфемерно растворяться, будто и не было ее вовсе никогда. Адриан замечает перед собой обеспокоенно склонившегося Габриэля, который обрабатывал его ссадины лекарствами и делал перевязку там, где это было особенно необходимо для скорейшей регенерации нежной мальчишеской кожи. Разбросанный пазл в разбитой голове начинает складываться один к одному, а воспоминания всплывать с убойной силой, словно тела утопленников в соленом Мертвом море. — С-стой, — находит  в себе силы отстраниться от рук Габриэля Адриан, когда тот собирается ему обработать царапину на его навряд ли таком уж ныне красивом лице. — Н-не нужно. Не надо, — подпустить отца ближе к себе младший Агрест попросту не мог так просто. Не мог отпустить ему его грехи, из-за которых в смертельной опасности находились не только они с Маринетт Дюпэн-Чен, но и прочие местные жители залитого кровью Парижа. Поэтому с остатками сил после прихода в себя отползает чуть дальше от него к противоположному краю своей кровати, отчего-то стараясь не смотреть в холодные стальные глаза напротив.

Стыдно было невыносимо: за него, за себя, за все недомолвки между ними, разрушением которых он смог бы добраться до всей этой нелицеприятной правды раньше. Выясни он тайны Габриэля еще до всей котовасии с супергероикой — он бы смог изменить свою жизнь в диаметрально противоположную сторону. В том числе и их отношения, которые с течение времени скатывались в пропасть, и количество жертв, которые пали под влияние от отцовских злых акум. — Никогда бы не подумал, что Бражником окажешься ты, — начинает наконец Адриан, смотря в застылую стену около себя и находя ее более интересной, чем живую душу, обретающуюся в его комнате. — Ни за что в жизни не поверил бы. Я даже перед Леди Баг тебя защищал, когда ее первые подозрения пали на тебя.