Лилии бело-золотой цветок побитый в твоих поцарапанных,
землёю испачканных ладонях, замёрзших от ледяного дождя, доживает последние мгновения.
Но твои руки вместе с цветком я возьму в свои, согрею, и станет он одним сердцем на двоих, снова оживая...
Каковы шансы, на самом деле, добиться своего даже после долгой борьбы и веры? Порой - вполне себе нулевые. Не всегда ведь всё случается так, как мы о том мечтаем. И хоть в лепёшку расшибись, хоть всю землю под ногами слезами залей, кричи и моли, требуй - но высшие силы решат, что желаемое тобой так горько и трепетно - на деле не твоя судьба.
Однако если не попытаешься - всю жизнь будешь страдать от попыток угадать: добился бы ты своего, если б боролся и упорно шел к цели или же стал бы еще несчастнее.
Сумрачные сны о худшем конце порой продолжали преследовать Гинко. Она была достаточно упрямой, но иногда случалось и с ней на некий миг терять надежду и думать о том, что не заслужила счастья. Но всегда рядом оказывался кто-нибудь, кто помогал встать и желать идти дальше. Если не подставляя свое плечо, то тем, что нуждался в помощи сам. Быть нужным - особое чувство.
Гинко проснулась, поскольку лучи яркого утреннего солнца пробивались сквозь легкие шторы окошка в их маленьком домике, похожем на кукольный. Аромат пекущихся блинчиков и мёда раздразнил ее еще сильнее, заставляя все же открыть глаза и протереть их тонкими пальцами. Впрочем, этого было недостаточно, чтобы вынудить медведицу еще и подняться с постели. Похоже, Куреха хозяйничала на кухне, а если точнее, то уже заканчивала. Юриширо лениво моргала, пытаясь прогнать последние крупицы сна, копошась в простынях и нерешительно потягиваясь. С губ срывались приглушенные стоны при попытке размять сонное обнаженное тело - у медведь кровь горячая, и даже зимой ночные рубашки им особо ни к чему, разве что для забавной игры в обольщение и чтобы подразнить вторую половинку.
И вот наконец эта самая вторая половинка явилась из кухни в комнату - в одном белом кружевном переднике на изящное голое девичье тело. Гинко немного сдвинула с лица ладонь, которой прикрывала лицо от слишком яркого пока для непроснувшихся глаз солнечного света, хитро улыбнулась, сонно сопя. Куреха села рядом на край постели и убрала темную прядь волос подруги, нависшую на лицо, наклонилась и осторожно, будто бы робко, коснулась губ Юриширо своими, после чего едва заметно отстранилась и прошептала:
— С добрым утром, милая!
Гинко снова хитро улыбнулась, обвила руками ее шею, не дав отстраниться еще, однако стараясь не потянуть за длинные мягкие серебристые волосы, чтоб не сделать больно, а затем поцеловала тоже, но крепче. Рука немного скользнула и теплые пальцы едва уловимо пробежались по гладкой коже вдоль позвоночника.
- И тебя с добрым утром, мой ароматный Цветок. Ты уже успела приготовить завтрак? Кто же пахнет слаще? Даже самый терпкий мёд не сравнится с тобой, Камелия.